Не шутите со славянами. Часть 1.

  

                  Не шутите со славянами.

  В былые времена, когда миром правила острая сталь булата, а жуткие заклятия повергали в ужас целые народы - настало время, когда две цивилизации, два разных мира на разных континентах схлестнулись в кровопролитных схватках, дабы доказать противнику кто обладает истинной силой и могуществом. Подобных катаклизмов древний мир доселе не испытывал и в те времена на поле брани полегло много достойных героев и богатырей земли Русской, бесстрашно вышедших на встречу иноземному захватчику...

  Черный как сгусток мрака конь остановился на пригорке. Могучее животное чуть ли не с копыт укрыто стальной защитой, блестящие пластины металла защищают широкую морду - лишь через узкие прорези видны горящие жаждой сражений крупные глаза.

  На спине боевого коня, восседает крупный, облаченный в легкую кольчугу, бородатый мужик. Илья Муромец грозным взором окинул раскинувшуюся бескрайнюю степь. Увидев далеко впереди клубящуюся пыль, ухмыльнулся, широкой мозолистой ладонью погладил густую бороду.

  - Не пройти тебе супостат, границ русских... - тучно произнес Муромец, медленно потянул из ножен меч. Булат, оказавшись на свободе, зловеще заиграл на солнечных лучах, а рукоять в предчувствии вражеской крови словно завибрировала.

  Наклонившись к пушистой гриве боевого друга. Илья произнес:

  - Встретим врага иноземного, словом крепким и затрещиной смачной...

  Дожидаться приближения сгустка пыли Илья не стал, поигрывая мечом, поехал на встречу. Спустя какое-то время показались первые всадники, а точнее нечто не человеческое. На огромных лохматых чудовищах, восседали не менее чудовищные наездники. Зеленые тела иноземцев облачены в серый металл, клыкастые морды и тех и других кровожадно распахнуты.

  Илья заметил, как нечисть заморская на скаку натягивает огромные луки, потащил со спины круглый с изображением солнца щит. Небо прочертили черные стрелы. Муромец услышал едва ощутимый свист острых наконечников хищно разрезающих воздух.

  - Не испугать вам богатыря русского - рожей мерзкой! - воскликнул Муромец, ударил пятками коня под ребра, вскинул над головой щит.

  Закованное в броню животное рвануло с места, стальным тараном понеслось навстречу неприятелю. Длинные древки смертоносным дождем обрушились на богатыря, щит под градом стрел задрожал, в одном месте даже предательски треснул, позволив серому, зазубренному наконечнику пробить крепкое дерево. Но стрелы не достали Илью, только черным пятном испещрили сухую степь...

  Второй волны стрел не последовало. Иноземцы, откинув луки, выхватили загнутые клинки, вскинули их над головами. При виде холодного оружия на лице богатыря проскользнула улыбка. Сейчас он покажет дряни болотной силушку русскую. Сойтись в поединке ближнем, это не палки из далека пускать.

  - Руський, сдявайся... - еле выговаривая слова клыкастой пастью, выкрикнул один, мерзкая зеленая рожа наполовину скрыта рогатым шлемом.

  - Русские не сдаются! - зычным голосом выкрикнул Муромец, булатная сталь прочертила полный круг, хищно сверкнула на солнце.

  Дюжина рогатых шлемов и лохматых загривков опасно окружили Муромца.

  - За нами многотысячная армия орков-завоевателей! - гордо сказал все тот же - видимо главарь зеленого отряда. - А еще в наших рядах лучшие эльфийские лучники, выносливые гномы и непобедимые тролли!

  - А у нас! Я, Лешка Попович, Добрыня Никитич и соловей разбойник в придачу. А для острастки Горыныч и баба яга в ступе бомбомете!

  Орк тупо уставился на богатыря русского, по глупому выражению рожи видно, как туго переваривает услышанное.

  - Ми вяс с легкостью адалеем и возьмем ваших жон и дитей в рябство! - снова попытался запугать орк.

  - Ни вы первые, ни вы последние, - только и сказал Илья Муромец, крепче сжал горячую рукоять булатного меча.

  - Тагида ты сичас умрешь!

  - С этого и надо было начинать!

  Конь и боевой товарищ Ильи Муромца стальным ядром налетел на орков. Острейший булат засвистел в смертельном танце, повергая зеленых захватчиков одного за другим на потрескавшуюся от засухи землю. Орки не ожидали такой прыти и бесстрашия от одинокого воина и поначалу растерялись. Суета среди зеленых и дурно воняющих орков, позволила Муромцу в первые же секунды боя сразить сразу шестерых. Оставшиеся, в панике отхлынули от пылающего лютым гневом русского защитника. Его клинок, почуяв вкус черной крови, требовал добавки и немедленного продолжения схватки. Муромец противиться воли булата не стал, с оглушающим ревом ринулся на позеленевших еще больше орков. Те, с ошалевшими глазами кинулись врассыпную, словно перед ними возник огненный вихрь. Пока орки бегали от него, Илья достал еще троих...

  - Русский псих! - визгнул командир орков, сделав призывающий жест оставшимся соратникам, бросился в отступление: - Ми еще встретимся!

  - Несомненно, - тяжело дыша, сказал Муромец. - Я с удовольствием погоняю вас еще...

  - Зря ерничаешь. - Услышал Илья Муромец за спиной старческий женский голос. Обернулся. Среди окровавленных тел орков стояла ступа, а из нее виднелась только голова бабы яги.

  - Здравия тебе, старая, - поздоровался Муромец, обтерев тряпкой черный от заморской крови булат, легким движением задвинул меч в ножны. - Какими судьбами тебя вынесло из топких болот в засушливую степь?

  - Великие перемены грядут, - многозначительно сказала старуха. - Твоя сегодняшняя драка начало страшной войны! Еще никогда земля русская не была в такой опасности.

  - Войной, народ русский не испугать! - твердо сказал Муромец. - Надо будет влет свернем зеленую нечисть.

  Поединок второй. Магический.

   - Скачи, ты, Илья в Киев град, собирай дружину, - сказала баба Яга, что-то прошептала про себя. Ступа бесшумно оторвалась от земли, на метре зависла, и старуха продолжила: - Скажи князю, беда надвигается. Одной дружины русской мало будет, пущай призывает под стяг наемников разных, созывает союзников близких.

  - Может, своими силами обойдемся? - спросил Муромец. - Не нравится мне затея просить помощи у потенциальных врагов.

  - Нет. Противостоять сможем, если соберем всех соседей и даже недругов близких в одно войско. Враг неимоверно силен и только сплотившись всем миром, сумеем одолеть супостата. - Сказала баба Яга, старческие глаза полыхнули красным: - А я пока займусь колдовской частью предстоящей войны...

  Ступа с неимоверной скоростью устремилась ввысь, подняла с земли столб пыли.

  - Тьфу, - плюнул Илья Муромец и поехал в сторону стольного града оповещать князя Киевского...

   *******************

  Ступа бабы Яги молнией взвилась на высоту птичьего полета и помчалась в сторону предполагаемого врага. Безоблачное небо позволяло видеть далеко вокруг, и впереди раскинулась бескрайняя степь, а позади, остался густой, русский лес - плотной стеной сдерживающий натиск вольных ветров.

  Баба Яга красотами не любовалась - уже на зубок ведала все особенности земного ландшафта, ведь не раз приходилось летать мимо. Она как зоркий сокол высматривала надвигающуюся опасность в виде заморских полчищ.

  Неожиданно почувствовала чье-то приближение, уловила постороннюю колдовскую силу, покрутила головой. С востока к ней приближалась черная точка и с каждым мгновением она становилась все больше - пока не разглядела гигантского ящера с длинными кожистыми крыльями. Яга мило улыбнулась, в грозном силуэте признала старого товарища и не редкого союзника в делах темных...

  - Здорово, старая, - поравнялся со ступой ящер, по клацал клыкастой пастью в знак приветствия.

  - И тебе не хворать, Горыныч, - поздоровалась Яга.

  - Слышал, война великая грядет? - спросил Горыныч. - Вся нечисть русская на ушах стоит, кто куда прячется. Глаголют, что враг еще страшнее и кровожаднее чем они сами. Волнуются очень, интересуются, что делать?

  - Гони всех на север. Князь киевский войском пойдет, пущай неподалеку обитают, помощь людям всякая понадобиться, - приказным тоном сказала Яга.

  - Объединиться с людьми?! - воскликнул Горыныч. - Ты чаво старая, ума лишилась?! Где это видано, чтобы охотники с дичью по одну сторону были?

  - Не кипятись, хвостатый, - миролюбиво сказала баба Яга: - Выслушай мудрость старческую. Лучше нам по соседству с народом славянским жить, чем тесниться с тварями заморскими. Еще по шапке дадут, кусок лакомый отбирать станут. Нет, нам такое соседство ни к чему.

  - Ладно, старая, не серчай на меня, - пророкотал Горыныч. - За то, что усомнился в мудрости твоей. Все сделаю, как сказала. Будет людям подмога от Горыныча.

   *************

   Наконец на горизонте показалось войско иноземное. Тучи пыли, поднимаемые несметной ордой, заслонили солнце. Мир недобро потемнел. До старческих ушей донесся топот многотысячной армии орков-завоевателей; дико рычали чудовищные животные, похожие на огромных волков - заменяющие оркам лошадей. Яростные возгласы гигантских троллей раскатами грома разносились по стонущей от тяжести степи, повергая все живое в иступляющий ужас...

  Баба яга, видавшая за свою долгую жизнь всякое, нервно вздрогнула. Лицезря сию мощь, интуитивно тянет развернуться и бежать, куда глаза глядят: спрятаться в самую глубокую нору, забраться на самую высокую гору, лишь бы подальше от ищущих свежей крови вражьих глаз...

  Но баба Яга сдержала трусливый порыв скрыться. Ступа зависла перед заморской ордой. Старуха, собрав колдовскую силу в кулак, прошептала заклятье. Взмахнула дряхлой ручонкой. В небе тут же раздулась громадная черная туча, закрыла половину небосвода.

  - Перун громовержец! - воскликнула Яга: - Обрати гнев свой на недругов наших, решивших изничтожить детей твоих!

  Туча словно услышав слова колдуньи, ответила оглушительным раскатом, сгустившиеся сумерки прорезали ветвистые молнии. Белый огонь устремился к земле, ударил в гущу из закованных в железо орков. В одно мгновение образовалась крупная воронка из плавленой земли и бывших доспехов заморских воителей.

  Еще несколько молний порядили строй армии орков. Но это как из моря несколько черпаков воды стырить. Образовавшиеся пустоты тут же восполнялись новыми воинами. В Бабу Ягу устремились сотни острейших стрел. На это Яга лишь усмехнулась, легким заклятьем обратила стрелы в обратную сторону. Тяжелые наконечники градом обрушились на головы зеленой армии...

  Вдруг поднялся сильный ветер, яркая вспышка желтого света ослепила бабу Ягу. Старуха сильно зажмурила глаза. А когда распахнула покрасневшие веки, увидела перед собой огромного крылатого льва. На спине чудо-зверя восседал старик в сером плаще, длинные седые волосы и борода красиво развевались на ветру. Яга ощутила огромную магическую силу в нем, подобных колдунов она давненько не встречала.

  - Я Грендаль Всемогущий! - воскликнул заморский колдун, вскинул над седой головой витиеватый посох: - Уйди с дороги, ведьма! И может, я сохраню тебе жизнь!

  - Ишь ты, какой шустрый, милок, - сказала Яга, послала в колдуна заморского мощный магический удар. Подобный выпад был способен расплющить в лепешку даже великана каменного, но колдун только крутанул посохом, а хрустальный набалдашник магического жезла испустил сноп искр.

  - Ты сильна, колдунья! - улыбнувшись, сказал Грендаль. - Впервые вижу мага равного мне по силе. Будет глупо, если кто-то из нас погибнет в данной схватке.

  - Что предлагаешь? - спросила Яга.

  - Пускай острая сталь решает, кому править в этом мире! - Грендаль жезлом указал на многочисленную армию, тянущуюся во весь горизонт...

  Поединок третий. Междоусобный.

  Прискакал Илья Муромец в Киев град и сразу поспешил к князю русскому со страшной вестью о приближении на Русь полчищ вражеских. В хоромах царских как обычно пир рекой. В трапезной народ пьет и гуляет, песни горланит. Лучшие дружинники и влиятельнейшие купцы, и послы разные присутствуют при царском праздновании, крепкие вино и мед разгорячили богатырей и героев русских. То и дело раздаются зычные возгласы боевой песни, разбавляемой пылкими тостами за здравие князя Красно Солнышко.

  Муромец вломился в палаты царские, даже не умывшись. Пот и дорожная пыль сделали широкое лицо землянистого цвета, а борода и густая шевелюра сосульками торчат в разные стороны.

  - Все пьете! - раскатом грома разнесся голос Ильи Муромца, широкие окна под зычный тембр богатыря нервно дрогнули.

  Пирующие стихли, устремили пьяные взгляды на могучего воина. Но встретившись очами с Муромцем, тут же отводили глаза. Все прекрасно знали - стоит бывалому воину дать повод для свары, то в лучшем случае отделаешься сломанными ребрами, в худшем кровь со стен отскребать станут. Муромец беспощаден, но справедлив - сначала покалечит, потом извинится...

  - Что притихли, красны молодцы!? - снова громыхнул Илья, хрустнул костяшками пальцев. Присутствующие вздрогнули, близ сидящие к Муромцу купцы втянули шеи. Кто-то из гостей потянулся к выходу, в надежде быстрее вырваться на спасительный свежий воздух и подальше от грозного воителя. В дверном проеме образовалась давка - первыми пытались выбраться немецкие и болгарские послы - знали, Илья своих пощадит, их не станет. За ними татарские ханы - их Илья Муромец не любил еще больше...

  - Погодите, гости дорогие! - гаркнул Муромец. - Разговор серьезный будет! Ваше присутствие обязательно!

  Гости иностранные противиться не стали, молча, расселись по местам, с опаской посматривали на серого от дорожной грязи богатыря.

  - Где князь? - только сейчас Муромец заметил, что правителя Киевского в зале не присутствовало. Рядом с пустым троном по обе стороны по-царски расположились воеводы. Широкие бородатые лица лоснятся сытостью и достатком. При виде Муромца скривились как от зубной боли. Илья единственный, кто не подчинялся их приказам и мог на равных держать диспут. А то и кулаком крепким поддержать словесный спор, если оный возникнет.

  - Что привело тебя сын Черниговский в Киев град? - как можно вежливее спросил воевода Трувор. Но выражением лица показал, что разговор не доставляет никакого удовольствия. - Случилось чего? Аль просто вина дорогого отведать?

  - Не пристало мне с рожей подхалимной разговоры разговаривать! - Сказал, как отрезал Муромец, из-под кустистых бровей сверкнули зловеще глаза. - Где князь? Или хотя бы Добрыня Никитич? Он единственный из вас достоин, носить звание воеводы!

  - Что за слова грубые? - Улыбнулся Трувор. Сделал тайный знак своему человеку, стоящему возле выхода. Тот, уловив мимолетное движение хозяина, незаметно выскользнул из трапезной...

  - Ты собака продажная слов не достоин! Только вожжей смачных по месту сальному! - сказал Илья, скрипнул зубами. Возникло непреодолимое желание, как следует въехать по роже ехидной, да так, чтобы зубы в разные стороны.

  - На твоем месте я бы взял слова обратно!

  В палаты белокаменные вошел добрый молодец. Высок, косая сажень в плечах, русые волосы опоясаны кожаной лентой. На светлом, по юношески чистом лице только-только проглядывается поросль черных волос будущей бороды. Большие голубые глаза блестят богатырским задором и бойцовской дерзостью.

  - Алеша Попович! - улыбнулся Муромец. При виде молодого русича в сердце екнуло. Вспомнилось время, когда этот юноша был дитем и всячески умолял взять его в ученики - но постоянные походы и битвы не позволили Илье стать наставником молодого богатыря. А спустя шесть лет перед ним уже истинный воин, по виду самоуверенный и бесстрашный, готовый в любой миг броситься в самую страшную сечу.

  - Илья Муромец! - кивнул Алеша Попович. - Наконец-то я дождался встречи с тобой! С последней нашей встречи много воды утекло, и я с тех пор усердно тренировался! Каждую секунду, мечтая схватки с тобой!

  - Чем удостоился такой вражды? Я ведь помню тебя, чуть ли не с пеленок и злобы в сердце твоем не было места.

  - Мир меняется! - уверенно сказал Попович: - Героям тоже смена требуется!

  - Земля Русская безгранична, границы необъятны, врагов и ни счесть. Любому богатырю подвигов хватит! - миролюбиво раздвинул руки Илья Муромец. - Не делай глупостей. Послушай дядьку бывалого, умерь спесивость излишнюю. Гордыня и зло в сердце до добра не доведет!

  - Не слушай его Алеша! - зло сказал Трувор, указал на Муромца пальцем: - Он виноват, что тебя в походы не берут! Он подговорил Добрыню не принимать тебя в дружину и держать все время при дворе княжьем!

  - Ах ты, лжец! - Лицо Муромца налилось пунцовым. С удивительной, для его могучей фигуры, скоростью Илья оказался возле стола княжьего. Как раз напротив Трувора. Кулак способный крушить камень, обрушился на дубовый стол. Столешница из крепчайшего дерева хрустнула, а блюда с яствами и кубки с вином подлетели в воздух, испачкав содержимым дорогие одеяния воевод. - Следующий удар придется по твоей лживой башке!

  Илья широко замахнулся, явно собираясь сдержать обещанное, лицо пышет гневом. Все присутствующие затаили дыхание, только Трувор жалобно пискнул, от страха зажмурившись. Но кулак богатыря Черниговского не достиг цели. Под влиянием чужой силы сменил траекторию и опасно просвистел возле уха воеводы.

  Илья почувствовал стальной захват на груди, а затем ноги Муромца оторвались от пола и потолок поменялся местами с дощатым настилом. Громкий звук удара головы об пол разорвал сгустившуюся тишину. Бросок был такой силы, что в миг бы выбил дух из простого воина. Но Илья Муромец не обычный дружинник, а непобедимый герой Русский. И полученный удар по голове лишь сбил дыхание из груди богатырской, а из глаз высек сноп искр. А в целом ничего - урона серьезного не получил...

  Алеша Попович победно вскинул мускулистые руки, на юношеском лице довольная улыбка. Еще бы - опрокинуть САМОГО Илью Муромца - под силу не каждому смертному. А точнее почти никому, только Добрыня Никитич мог потягаться с Черниговским силачом.

  - Не спеши победу праздновать, - поднялся с пола Илья, разминая шейные позвонки, покрутил головой, крутанул руками...

  Алеша Попович с ловкостью росомахи устремился к Муромцу. Вознамерившись одним сокрушительным ударом свалить бывалого воина, молнией выкинул руку. Правый кулак, разрезая воздух, устремился точно в центр бороды, где находилась челюсть. Но в последний момент, когда монолитный костяк Поповича должен был достичь цели, голова Ильи удивительным образом ушла из под удара.

  Алеша, теряя равновесие, подался вперед и тут же получил смачный пинок под зад. Нога Муромца придала ускорение итак падающему телу Поповича и молодой богатырь с удивленным выражением лица, налетел на сгрудившуюся толпу дружинников.

  - Ты еще молод, Алеша, - хмыкнул Илья Муромец: - Но в теле уже чувствуется силушка богатырская. Вот теперь пришло время для службы в дружине отборной. Как раз времена грядут подходящие, и мечом поработает вдоволь каждый.

  - Прости Муромец за спесь глупую и поведение мерзкое, - опустил Попович голову взъерошенную, щеки налились румянцем: - Бес попутал.

  - Ничего, я из тебя великого защитника Руси матушки сделаю, - похлопал по плечу юношу Илья Муромец.

  В этот момент двери в трапезную распахнулись и в палаты белокаменные вошли князь Владимир Красно Солнышко и дядька его Добрыня Никитич - могучий богатырь русский и предводитель дружины Киевской...

  

  Поединок четвертый. Ярость Троллей.

  Беззаботную жизнь дремучей болотистой местности разорвал яростный нечеловеческий вопль. Крик был такой мощи и гнетущего гнева, что лес в испуге замер. Смолкло шелестение листьев, пропало шебуршание местной живности, и наступила такая мертвецкая тишина, что можно было услышать бурное течение подземных вод.

  Затем послышался хруст ломаемых деревьев и гулкий шум чего-то огромного. С каждым мгновением нечто приближалось все ближе, валя стройные березы как сухие прутики...

  Леший, местный владыка и хозяин прилегающих болот, раскрыл набрякшие веки. По звуку определив, что в его сторону движется точно не стадо кабанов, а нечто большое и сильное, он начал подниматься с облюбованного пенька. Тело лешего от долгого пребывания в дремоте затрещало, руки ветки при разгибании захрустели. Когда хозяин лесной поднялся в полный рост то ветвистой массивной головой, достиг верхушек деревьев. С нарастающим гневом он устремил взор на приближающееся ЗЛО. Леший знал, наступает решающий момент в его долгой и размеренной до сегодняшнего дня жизни. Много веков он хозяйничал в местных землях и держал всю округу под пристальным контролем. Но вдруг случилось страшное, впервые представителю великого рода лесных правителей, грозит смертельная опасность. Горыныч предупреждал о надвигающейся армии заморской и предлагал уходить на север, ближе к Киеву. Но Леший гордо отказался! Как он может бросить на погибель родимое болото. Так лучше уж погибнуть, защищая дом и священные места, где с миром покоятся корни великих предков!

  На поляну, где стоял леший, выскочил огромный серый как глина, Тролль. В два человеческих роста, мускулистое тело обнажено до пояса, в трехпалой лапе шипастая дубина, клыкастая пасть распахнута в зобном оскале. Увидев нахмурившегося Лешего, Тролль зарычал, вскинул дубину к небу, что-то прокричал по своему, по заморскому. В ответ, со всех сторон на поляну начали выскакивать новые тролли. Все с одинаковыми гигантскими дубинами, землянистые морды искажены яростью и жаждой крови. Они, выкрикивая боевые кличи и размахивая тяжелым оружием, взяли лесного властителя в кольцо.

  - Ах ты, нечисть плешивая! - скрипучим голосом сказал Леший, взмахнул рукой-веткой. Призывая на помощь тайное колдовство, заговорил на древнем языке предков...

  Земля под грузными телами Троллей-захватчиков дрогнула, пошла, бугриться холмами нарывами. В некоторых местах пошли трещины, пахнуло затхлой сыростью. Но Тролли не испугались лесного чародейства. С разрывающими воздух боевыми кличами они бросились на одинокого Лешего. Образовавшиеся холмы, под ногами Троллей, вдруг начали проваливаться, образуя черные провалы, и если кто попадал туда, то бесследно, а дыра тут же затягивалась...

  Но ловушки вызванные хозяином леса не возымели полного эффекта. Часть троллей все-таки добралась до ударной дистанции, и Леший ощутил на кряжистом теле всю мощь ударов разъяренных захватчиков.

  Леший бешено взревел, начал размахивать длинными ветвистыми лапами. Тролли от ударов лесного жителя отлетали как игрушечные, громоздкими телами ломали стволы деревьев и прорывали при падении глубокие рытвины. Но тут же вскакивали и бросались снова в атаку. Тяжелые с острыми шипами дубины оставляли на Лешем глубокие раны и ссадины. Но защитник болота не чувствовал боли и продолжал раскидывать наседающих врагов. Бородатое цвета дубовой коры лицо Лешего исказила маска бессилия. Он видел, что, сколько бы ни побеждал противника, на места павших троллей вставали новые - еще свирепее и беспощаднее. Пускать в бой лесную волшбу Леший больше не мог. Всю силу и внимание отбирали наседающие Тролли, и приходилось сражаться на пределе сил, чтобы не пасть под чудовищными ударами заморских палиц...

  Вдруг звуки яростного боя прорезал громоподобный зов трубы. И на поле битвы вышел особенный Тролль. Массивнее товарищей, он был даже другого цвета, а на голове топорщился синий ирокез. Черное тело, в отличие от других троллей, прикрывала шкура животного. В мускулистой лапище у черного Тролля вместо дубины длинное древко копья, а в другой он держит витиеватый золотой горн, из-за широкой спины торчит двуручная рукоять гигантского меча. Тролль поднес трубу к пасти, и оглушительная сирена вновь пересилила яростный гвалт побоища.

  Десятки троллей, осаждающих измученного Лешего, единой волной отхлынули от хозяина леса. Но около дюжины, так и остались, бездыханно лежать возле истекающих черной смолой лап-корней. Леший устало опустил иссеченные руки.

  - Я сам одолею лесного гиганта! - прорычал черный воитель, уверенно двинулся на Лешего в три роста превышающего самого большого тролля.

  Тролли поспешно расступились перед вожаком. Черный как смоль гигант сделав четыре шага, вдруг резко рванул вперед и в молниеносном замахе пустил тяжелое копье. Длинное древко с массивным каменным наконечником устремилось прямо в грудь болотного жителя. Послышался треск и пронзительный вопль тяжелораненого Лешего. Копье, пробив деревянное тело, опрокинуло лесного хозяина на спину.

  Вожак Троллей довольно осклабился, и направился к умирающему Лешему, не спеша потянул из-за спины холодную сталь огромного меча.

  - За тобой первая кровь в этих землях, - сказал вожак Троллей, ступил мохнатой лапой на грудь побежденного Лешего. - Мне у вас нравится. Больно уж сладкое мясо в здешних землях.

  - Одолев меня, еще не значит, что вы победите, - прохрипел Леший.

  - Гы,гы,гы - расхохотался Тролль. - Наша армия непобедима! Мы как саранча сожрем и сметем любое ваше сопротивление. Но ты уже этого не узришь!

  Острое лезвие клинка обрушилось на голову лесного хранителя и последнее, что увидел Леший, было хохочущее черное рыло вожака Троллей...

  Поединок пятый. Ассасины и князь Владимир.

   - Расскажи достопочтенный Илья Муромец, что привело тебя в такой спешке и сумятице ко двору княжьему? - спросил Владимир Красно Солнышко. - Насколько мне помнится, отправился ты на заставы восточные дальние, и раньше четырех зим возвращаться не собирался.

  - Отвечу, князь! - громом прогрохотал Муромец. - Прервала мой поход беда лютая. На земли Русские надвигаются несметные полчища нечисти заморской. И тебе княже, срочно треба собирать дружину отборную. Всех соседей призывать под стяги Киевские. Злата не жалеть на наемников свирепых. Предстоят нам битвы, коих еще не ведала Русь матушка и любая силушка пригодиться войску русскому.

  Народ после слов Ильи Муромца взволнованно зашумел. Каждый знал, если сам богатырь черниговский пророчит сражения трудные, то на самом деле будет еще хуже. Матерые, закаленные в тяжких сражениях дружинники мерзло, поежились, по могучим спинам побежали мурашки размером с кулак. По трапезной пронеслась волна жгучего холода. Послы дружественных государств, взволнованно затараторили между собой на своих языках.

  - Тихо! - поднял руку Красно Солнышко, ярко сверкнул княжий перстень, зал тут же стих и Владимир обратился к Муромцу. - Я нисколько не сомневаюсь в твоем авторитете, и дела твои всегда приносили только пользу родине. Но слова твои несут слишком уж серьезную проблему, и верить им без существенных доказательств я просто не могу. А от дозорных, служащих по всей границе русской, ни слуху, ни духу!

  - Как же так!? - вспыхнул Муромец, богатырское лицо налилось красным, а мозолистые ладони сжались в кулаки. - Моего слова для тебя мало, князь? С каких это пор Илье Муромцу, сыну земли Русской верить перестали? Думаешь, я сюда прискакал шутки шутить?!

  - Не серчай, за слова обидные, - по-отечески сказал Владимир. - Ты для меня как старший брат, и слова твои для меня дороже золота. Но как правитель Руси Киевской я должен быть холодным и расчетливым, и каждый поступок обдумывать кропотливо. А призыв твой созывать войско, слишком опрометчив и может только нагнать смуту на жителей Киева.

  Муромец задумался. И, правда, кроме кучки зеленой нечисти, он никого больше не видел и то разогнал их как козлят. А верить словам бабы Яги опасно, может откликнуться горем страшным. Это что?! Старая надурила меня как юнца безмозглого?! Сделала посмешищем, перед двором княжим?

  - Всем, кроме Добрыни и Муромцу, покинуть трапезную! - возвестил Владимир Красно Солнышко. Князь увидел, как засомневался богатырь черниговский и поспешил разбавить сложившуюся обстановку, дабы не срамить Илью Муромца за ошибку глупую. Люди уважают Его как героя русского. Но есть и такие, которые горят красной завистью и могут использовать данную ситуацию для сплетен нечестивых. А это, для доброго и честного богатыря хуже кинжала в сердце...

  Когда в трапезной остались только князь Владимир и два его лучших дружинника. Илья Муромец и Добрыня Никитич по-братски крепко обнялись, похлопали друг друга по спине. Так же Муромец обнялся с Владимиром. Различия и звания между ними стерлись и теперь в трапезной три старых, проверенных не одной битвой, друга.

  - Рад видеть тебя в добром здравии! - сказал Добрыня Никитич мощным голосом. Телосложением он вровень с великим Ильей Муромцем, а по силе и боевой сноровки он единственный на всей Руси не уступает черниговскому силачу.

  - И я рад зреть старых друзей! - пробасил Муромец, суровое бородатое лицо смягчила широкая улыбка.

  - Ну, теперь рассказывай не спеша и в деталях, что и как с тобой приключилось, - сказал Владимир.

  - Спасибо, княже, что решил выслушать меня наедине, - благодарно кивнул Муромец. - Знаю, что слова мои звучат нереально, но столкнулся я в степи с отрядом дивным. Зеленые как жабы, закованы серый в булат, а вместо лошадей - волки гигантские. Сразу понял - враг движется к границе русской - ну и по обычаю, навалял, как следует. Короче, бежали выжившие и кичились, что движется на Русь матушку орда не сметная и подвергнуться люди местные гонениям страшным. А тут еще баба Яга, откуда ни возьмись - настращала меня грядущими событиями жуткими и наказала поспешить к тебе княже, собирать войско.

  - Забавный рассказец, - сказал князь Владимир, обратился к воеводе: - Что думаешь Никитич?

  - А чаво тут думать! - сказал Добрыня, хлопнул в ладоши и усердно потер богатырскими ручищами: - Я лично Муромцу, верю и считаю правильным собирать дружину и выдвигаться навстречу гостям непрошенным! А там уж Всевышний рассудит за кем правда!

  - Я тоже не сомневаюсь в Муромце. Но вмешательство старой ведьмы наводит на сомнения, - сказал Владимир, промочил горло лучшим ромейским вином, закусил крупной виноградиной: - Яга еще та ведунья, могла и сама подстроить стычку Ильи. Дабы вызволить из Киева меня с дружиною, а самой предпринять свой черный замысел, коих за ее дряхлой спиной и не счесть!

  - А если это правда, - произнес Добрыня Никитич: - И Руси грозит серьезная опасность? Промедление может дорого стоить. Баба Яга, конечно, может навредить тебе княже. Но не в таком масштабе.

  - Так-то оно так, - кивнул князь. - Меня смущает тишина лазутчиков приграничных. Больно уж темна история эта. Не могут же полчища несметные пройти незамеченными!? Да и соседи молчат, а не заметить передвижение войск, особенно несметных полчищ, просто невозможно.

  - Только если армию не прикрывают колдуны могучие, - предположил Добрыня. - Помнишь князь, мы просили Ягу отвести вражеские взоры от войска нашего, когда ходили на болгар. Ох, и смеху то было, когда неожиданно перед их спящими дозорными, наша дружина образовалась! Как сейчас помню вонь их рваных портков и сверкающие пятки.

  - Что колдовство тут замешано, это как пить дать, - вклинился в разговор Илья Муромец. - Иначе Яга бы не всунулась.

  - Возможно, - Владимир задумчиво покрутил перстень на безымянном пальце. - Что угроза столь масштабна, что в опасности не только род людской, но и вся местная нежить. От того то и явилась к тебе баба Яга. Чует старая, если мы не устоим, то и владения ее лесные пойдут прахом.

  После последних слов Владимир поежился. Под царским одеянием кожа покрылась гусиными мурашками. Подобное чувство было, когда царь по лихой молодости ходил с Добрыней и двумя лазутчиками во вражий стан и был, чуть ли не убит подло в спину. Тогда подобное чувство насторожило его, и он вовремя перехватил предательскую руку с кинжалом...

  Теперь, внутри царских хором и под защитой родных стен, странно ощутить предупредительный сигнал об опасности. Владимир не спеша оглядел трапезную. Длинные дубовые столы ломятся от многообразия и богатства яств, возле белокаменных стен красуются золотые торшеры, вазы с причудливыми растениями - привезенными из дальних земель. Цветные шелка, подаренные индийским правителем, прекрасными полотнами заслоняют солнечный свет из широких окон.

  - Что с тобой, княже? - тоже насторожился Добрыня, огляделся, ладонь интуитивно потянулась к рукояти булатного меча. Воевода доверял чутью Владимира - не раз был свидетелем, как оно спасало князя в лихой сече...

  Илья Муромец молча, потащил клинок из-за спины. Подошел ближе к Владимиру, дабы в нужный момент заслонить князя своим телом. Из-под массивных надбровных дуг, опасно сверкнули глаза. Бывалый воин в мгновение ока приготовился к решительным действиям, а мышцы, под напором горячей крови вздулись каменными валунами.

  Внутренний голос князя не подвел. Распоров шелковую занавесь, справа от царского трона хищным гепардом выскочил странный воин. В белых одеяниях, лицо скрывает тень капюшона, а из рукава левой руки торчит короткое жало клинка, в правой руке держит изогнутую саблю. Рядом бесшумно нарисовался второй, третий. Из всех мест, где висели шелковые полотна - выскакивали белые воины. И через несколько мгновений трапезную заполонили десятки белых капюшонов...

  - Стража!!! - выкрикнул Владимир. Похлопал себя по бокам, но родного меча царского на поясе не висит. Как же он мог забыть повесить свой клинок? Ведь выходя из покоев, никогда с ним не расставался. А тут забыл, словно нашептал кто-то...

  - Держи, княже, - протянул кинжал Илья Муромец. - Держись за моей спиной, авось прорвемся!

  - Стража!!! - снова крикнул Владимир, но уже тише. Князь понял, помощи ждать нет смысла, белые воины стеной загородили все входы и выходы и пока стражники подоспеют, он уже может валяться с перерезанным горлом. Придется справляться собственными силами и надеяться на силушку богатырей русских, монолитными башнями из каменных мышц, вставших по бокам князя...

   Белые воины напали, молча, без криков и подбадривающих боевых кличей, словно немые они ринулись в стремительную атаку. Действовали грамотно, со знанием своего дела. Друг другу не мешали, оставляя достаточно места для полноценной работы саблями.

  - Слава Перуну! - воскликнул Илья Муромец, взмахнул богатырским мечом. Острая сталь описала широкую дугу и обрушилась на белый капюшон низкорослого воина. Илья ожидал увидеть брызги крови и ощутить сопротивление прохождения клинка живой плоти. Но смертоносный булат прорезал воздух, а Муромец ощутил, как чужое лезвие полоснуло по ребрам, защищенным только потной суконной рубахой.

  Илья Муромец взъярился, умудрился схватить шустрого воина за капюшон и с легкостью подкинул его в воздух. Молниеносный взмах и ополовиненное тело брякнулось под ноги Ильи, орошая кожаные сапоги богатыря алой кровью. Муромец вихрем несущим смерть накинулся на юрких белых воинов...

  Владимир старался держаться за спиной Муромца, но когда богатырь пошел в яростную атаку, а его меч закрутился в немыслимых пируэтах - князю пришлось держаться от него подальше. С другой стороны Добрыня Никитич повергал белесых бойцов своим тяжелым прямым мечом. Добрыня в отличие от Муромца был в легкой кольчуге так же закрывающей руки, а ноги защищали толстые кожаные штаны с вшитыми стальными щитками, и мог позволить себе право на ошибки. Поэтому сражался открыто, оберегая только шею и голову...

   "Ассасины! - Вспомнил Владимир - Наемные убийцы из дальних восточных земель. Бесстрашные, идущие на смерть ради достижения цели, а точнее, чтобы любой ценой убить свою жертву. Орден ассасинов держал в страхе всех западных правителей. Наемные убийцы из тайного общества были способны пробраться в любой дворец и ценой своей жизни напасть на запланированную жертву. Большой редкостью было, когда жертве удавалось избежать смертельного приговора. И вот настало время, когда ему - правителю земли Русской, пришлось испытать на себе кровожадность смертников-убийц...

  Владимир, племянник и ученик легендарного Добрыни Никитича, скинул царский халат. Оставшись обнаженным по пояс и оголив для вражьих сабель мускулистый торс, подобрал саблю убитого ассасина, а то с одним кинжалом много не навоюешь. Непривычное изогнутое оружие удобно легло в царской ладони, словно стало грозным продолжением жилистой руки.

  На Владимира напало сразу двое. На две головы ниже киевского князя, ассасины двигались с молниеносной скоростью. Владимиру пришлось прилагать все умения и ловкость, дабы успевать парировать опасные выпады острейших сабель. Встав возле стены, чтобы ассасины не подкрались сзади, киевский князь крутил саблей, как только мог. Короткие атаки наемных убийц держали в постоянном напряжении, и Владимир чувствовал, стоит хоть чуть дать слабину, как опытнейшие ассасины тут же этим воспользуются. Владимир попытался сделать контратаку, но тотчас получил два незначительных пореза на груди. И вновь ушел в глухую защиту. Князь оказался не в силах бороться на равных с профессиональными душегубами и оставалось только уповать, что помощь подоспеет вовремя...

  Двухстворчатая дубовая дверь - главный вход в трапезную - дрогнула, засов, вовремя запертый ассасинами, затрещал, но выдержал чей-то удар. После второго удара петли не устояли и резные створки отлетели в стороны. Одна дверь зацепила замешкавшегося ассасина, и тот лишь пискнул, падая под тяжестью крепчайшего дерева.

  На пороге стоял молодой, пышущий звериной силой Алеша Попович. Чудовищных размеров палица угрожающе вскинута над головой. За широкой спиной юного богатыря ежом встопорщились клинки дружинников.

  - За князя Красно Солнышко! - воскликнул Попович. От волны чистого мощного голоса капюшоны с голов ассасинов слетели, обнажив лысые смуглые лица наемных убийц. Ассасины только сжали губы - план их рушился и последнее, что им оставалось - это броситься в решающую схватку и попытаться достать князя. Что они и сделали. Дюжина белых воинов устремились к Владимиру, об аккуратности и защите забыли, теперь главной задачей было добраться ближе к Владимиру и совершить последний удар.

  Но было одно но! Два сверкающих вихря несущих смерть вклинились между ними и Владимиром. Тяжелые булатные полосы богатырских мечей порубили ассасинов в капусту. А последнего сшибла гигантская палица Алеши Поповича.

  - Все? - тяжело дыша, спросил Илья Муромец. Последние секунды боя дались ему очень тяжело, а глубокие порезы требовали срочного вмешательства знахаря. Из последних сил Муромец доковылял до скамьи, с трудом сел. Главное он справился, князь цел и невредим. Добрыня тоже в порядке.

  В газах Ильи Муромца потемнело, исполосованное тело, словно набитое чугуном, вдруг стало легким и бесчувственным...

  - Срочно знахаря к царю! - последнее, что услышал Муромец и потерял сознание...

  Поединок шестой. Битва у села Муровск.

  

  Сильный ветер затянул небосвод громоздкими черными тучами. Отчетливо пахнуло мощью предстоящей грозы, а до ушей донесся отдаленный раскат грома - предвестника приближения колесницы Всемогущего Перуна.

  Ивашка, паренек пятнадцати зим, мерзло поежился. Прохладный порыв ветра растрепал рыжие волосы, а под ситцевой рубахой побежали гусиные мураши.

  Взгляд ясных голубых глаз паренька окинул родимое село Муровск. Сорок добротных хат расположились в уютной долине - обрамленной речным руслом и защищенной с западной стороны непролазным лесным бором.

  Муромское расположилось удачно: с одной стороны река Днестр не позволяла степнякам совершать молниеносные набеги; с другой властвовал дикий русский лес - где в иных местах даже пеший не пройдет, не говоря уже о отряде. Так что Муромское поселение росло и процветало в идеальных условиях, что свидетельствовало богатством построек и большой численностью местных семей.

  Ивашка стоял на широком холме и с тоской смотрел на родное село. Еще вчера он бегал с друзьями по натоптанным тропам, беззаботно веселился и дурачился с ровесниками. Сегодня же ему предстоит на равных со взрослыми выйти на поле брани.

  - Иван!

  Окрикнул его отец - крепкий, высокий мужчина с резкими чертами лица. Легкая кольчуга удобно сидит на жилистом теле, а на поясе висят ножны с длинным добротным клинком. За спиной русского воина, красный с изображением солнца, щит.

  Ивашка обернулся на зычный голос. За широкой спиной отца, тучи черными скалами движутся на встречу, и кажется, что еще чуть-чуть, и небесные горы раздавят земных жителей. Иван нехотя пошел к отцу, держа в ладони толстое древко настоящего боевого копья, которое еще вчера отец запрещал даже трогать. Но вот вдруг настало время, когда запреты перестают существовать и дети за считанные часы становятся вровень со взрослыми. И это время - война!

  Ослепительная молния голубой паутиной озарила темное небо, а сплошная стена дождя добралась до русских воинов. Но славяне даже не дрогнули. Стойко приняли мерзкую непогоду. Взгляды на суровых лицах устремлены вперед - пытаются сквозь водяную завесу разглядеть приближение врага...

  - Братцы! - воскликнул пожилой воин, восседающий на белом коне. - Сегодня мы вышли навстречу врагу, дабы остановить его возле дома нашего! Дабы позволить спастись матерям, женам и дочерям нашим!

  Ивашка с восторгом смотрел на могучего вожака. Олежич, ветеран киевской дружины, славился множеством подвигов и слыл как в родном селе, так и по просторам русским - великим героем...

  Олежичу хоть давно перевалило за пятьдесят зим, но держится в седле молодцеватой статью. Движения быстры и уверенны, а голос с легкостью перекрывает раскаты грома.

  - Я вижу среди взрослых мужей и юных отроков! - пробасил Олежич, окинул русское войско - наспех собранное по окрестным землям - черными очами, нахмурился. Что-то уж больно много юных отроков взяло оружие в руки. Буквально треть трехтысячного войска состояла из детей, не достигших шестнадцати зим. - Я знаю, враг движется несметной ордой, и выступить против них сущее безумие! Но я так же знаю, что за спинами нашими родной кров и лучше умереть в бою, чем позволить нечисти заморской разорять и сжигать наши дома!

  Русичи одобрительно зашумели, взбодрились. Каждый знал подвиги Олежича и как старый витязь в былые времена живым выходил из очень уж не равных битв...

  Ивашка крепче сжал гладкое, со временем идеально отполированное ладонями, древко копья. По правую руку стоит отец, юноша чувствовал как родитель то и дело бросал на сына волнительный взгляд; по левую встал его друг Федор. Иван с сочувствием похлопал друга по плечу. Буквально вчера плескались в речке, удили рыбу и не думали, что вскоре им предстоит принять участие в неравном сражении...

  - Мне тоже страшно, - дабы не услышали взрослые, прошептал Иван.

  Федор был на год старше и телосложением превосходил друга. Но по трясущимся плечам и рукам Иван видел - Федора трясет не от холода. А в глазах отчетливо читался неимоверный ужас...

  Мощные струи, падающие с небес, забирали последнее тепло и чтобы не замерзнуть, Иван то напрягал, то расслаблял окоченевшие мышцы. Делал это он скорее на интуитивном уровне, мысли вмиг повзрослевшего юноши теребили сердце предстоящей битвой, а кровь, разгоряченная тревогой и волнениями, гоняла по трясущемуся телу волны тепла...

  Небольшое войско русичей выстроилось квадратом, или как называлось построение по военной науке, построились "свиньей". Для славянских воинов было не естественным, организованная манера боя. Для широкой русской души нужен был простор, чтобы можно было вдоволь размахнуться и показать недругу всю мощь и силу булатного меча.

  Но Олежич согнал всех в ровные ряды и строго настрого наказал держать строй, чтобы плечом к плечу встретить бесчисленные полчища врага. Старый воитель знал, что, только сплотившись и слившись в единое целое, у маленького войска появляется шанс выжить. В свое время мудрый Олежич в компании Ильи Муромца и Добрыни Никитича хаживал далеко на юга, и видел, как умело сражаются щупленькие ромейцы. И малым количеством побивали полчища диких варваров-германцев. Тогда могучие русичи были в гостях у римских правителей и за год, проведенный в римской империи - Олежич много узнал о воинском деле. И с большим удивлением уразумел, что правильное построение и умелое командование может творить чудеса...

  И вот наступил момент, когда знания, приобретенные у азиатских полководцев, должны помочь малому войску противостоять кровожадной нечисти...

  Олежич проскакал вдоль плотной стены из отборных воинов. В первом ряду стоят самые крепкие и умелые мужчины. В защитной кольчуге, головы закрывают остроконечные шеломы. Вытянутые овалом щиты литым панцирем закрывают уязвимые места дружинников, а длинные копья с булатными клювами хищно смотрят в черное небо. Уже за ними выглядывают остальные: старики и дети способные хоть как-то держать оружие.

  "Сейчас бы Муромца сюда, - грустно подумал Олежич. - Черниговский богатырь иной раз способен заменить отборное войско. А когда позади родное село, и дом, где родился и вырос. То Муромец способен свернуть незыблемые горы, лишь бы оградить кровный очаг от нависшей угрозы. Но Илья сейчас далеко и помочь ничем не сможет".

  Конь под Олежичем нервно взбрыкнул, закрутился на месте. Стена ливня, заслоняющая видимость дальше десяти локтей, вдруг оборвалась и перед взорами храбрых русичей предстала армия зеленомордых орков...

  Иван испуганно ёкнул, копье чуть не выпало из рук, а ноги юноши враз стали тяжелее каменных валунов. Федор совсем обмяк, и если бы не плечо Ивана, то беспомощно повалился бы на сырую землю.

  - Стоять!!! - разнесся над головами громоподобный голос Олежича. Люди плотнее прижались друг к другу, а первый строй слегка попятился.

  На расстоянии двух полетов стрелы, в сторону русской дружины двигалась волна закованных в серую сталь орков. Холм, на котором встали русичи был без единого деревца, и только трава вперемешку с грязью была помехой для быстрого передвижения войска. До человеческих ушей донесся шум сотен и тысяч безобразных орков-завоевателей. Командиры заморской нежити ехали верхом на огромных черных волколаках. А беспорядочные ряды страшных завоевателей разбавляли огромные тролли с гигантскими дубинами наперевес.

  Холм плавно переходил в широкую долину, окруженную стеной могучего леса. И люди с замершими сердцами наблюдали, как потоки серой нежити ручьями выплескиваются в долину и, образуя единую реку, двигаются в сторону, перегородившего путь несметной орде, маленького войска. Хруст ломаемых деревьев возвещал, что через лес боем пробивается гигант тролль и вырвавшись на свободу, он с мощным рыком вскидывал дубину над головой.

  Ливень прекратился. Но черное небо по-прежнему заволочено свинцовыми тучами. И складывалось впечатление, будто разверзлись адские недра и выпустили на белый свет армию самого дьявола...

  - Лучники!!! - воскликнул Олежич. Сидя на боевом коне, он сам взял лук и длинную, больше походившую на тонкое копье, стрелу.

  Около сотни стрелков вскинули в небо луки, затрещали натянутые тетивы. По мощному приказу Олежича в небо взвились десятки острейших стрел и рассекая наполненный влагой воздух они по широкой дуге устремились в сторону орков.

  Стрела Олежича вдвое длиннее остальных. Она с громким свистом опередила сородичей и молниеносно понеслась в движущуюся серую массу из стали, явно неся кому-то неизбежную смерть.

  Старый вояка с удовольствием отметил, как стрела по наклонной врезалась в зеленомордую толпу. Тяжелым булатным наконечником пробила сразу троих и повалила их на спины. Тут же, в том месте образовалась давка, но в мгновение ока брешь заполнили новые орки, вминая убитых сапогами в грязевую жижу...

  Лучники русского ополчения еще семь раз успели порядить ряды орков, прежде чем зеленомордая лавина настигла плотный строй русских воинов, встретивших неприятеля гребнем из острейших копий...

  Раздался хруст сухого крепкого дерева - это ломались копья, под напором тысяч безжалостных орков. Русичи тяжко охнули, но выдержали неистовый натиск врага.

  - Молодцы, братцы! - разнесся над головами тех и других, бодрый голос Олежича. - Не посрамим - Русь матушку! Покажем отродью зеленомордому, где раки зимуют!

  Олежич, в окружении еще десятка русичей на боевых конях, врубились в орчью орду - неся заморской нечисти скорую погибель. Тяжелые булатные клинки, в богатырских руках, порхали словно перышки, рубя и круша все на своем пути.

  Орки на некоторое время даже опешили. Привыкшие с легкостью повергать любого противника, они вдруг наткнулись на силу способную противостоять их нечеловеческой ярости. Первые ряды, от сумасшедшей прыти русских витязей даже отхлынули. Но подталкиваемые задними, они против своей воли шли вперед и погибали от смертоносного булата храбрых русичей...

  Ивашка находился в самом центре русского ополчения и с замершим сердцем он наблюдал, как протекает кровавый бой. Спереди, самые крепкие мужчины из их войска, сдерживали натиск многочисленных орков плотной стеной. Слышны только боевые возгласы и оглушительный звон стали и булата. Справа, Олежич и его лучшие витязи, крушили закованных в доспех орков...

  Но Иван с содроганием в душе отметил, как бы хорошо ни сражались русичи - на место павшего орка вставало два. А малое войско людей неизбежно попадало в окружение. И спустя какое-то время русичи сомкнули щиты по всем четырем сторонам. А несметное полчище орков продолжало идти вперед, словно и не было по пути помехи в виде русского ополчения.

  - Мы все умрем! - возопил Федор, с безумием в глазах он завертел головой, ища место, куда сбежать. Но путей отхода не было. Повсюду велось сражение и постепенно ряды русичей редели, а в местах неистовой сечи росли горы трупов, как орков, так и людей. Поняв, что жить осталось не долго, он беспомощно схватился за голову.

  - Бросьте слюни пускать! - крикнул отец Ивана - слова мужчины с трудом пробились сквозь шум битвы: - Не пристало русскому воину терять достоинство. Даже перед лицом смерти!

  Неожиданно дюжина крепких русичей по левой стороне разлетелись, как тростинки. В плотное построение ворвался яростный тролль. Время словно остановилось, и Иван, сумел рассмотреть каждую деталь в чудовищном существе. В два человеческих роста, монстр выглядел серой скалой посреди людей. Огромная дубина в мускулистых лапах тролля, больше походила на ствол могучего дуба и беспощадно крушила русских витязей, заодно доставалось и самим оркам, случайно оказавшимся на пути взбесившегося чудовища.

  - Лучники!!! - возопил кто-то беспомощно в толпе людей.

  Десяток стрел незамедлительно истыкали не прикрытое никакой защитой тело тролля. Одна попала точно в глаз огромному чудовищу. Но монстр не умер, только еще яростнее начал махать зверской дубиной. Русичи прикрывались щитами, но тяжелая дубина с легкостью проламывала защиту, и тогда воин падал замертво, либо искалеченный с перебитыми костями.

  - Дорогу! - громом раздался мощный голос Олежича.

  Старый воин, прошедший десятки битв и вышедший из них победителем, с пятидесяти шагов метнул в тролля свое богатырское копье. Со свистом разрезая воздух булатным наконечником, крепкое древко угодило неистовому монстру точно в тот глаз, куда до этого попала стрела. Пробив череп, копье наполовину вылезло из затылка. Тролль дрогнул, окровавленная дубина выпала из ослабевших лап, и гигант повалился на спину, давя зазевавшихся орков грузным телом.

  - Ура! - приободрились русичи. Поспешили восстановить из-за тролля образовавшуюся брешь в строю людей. Но туда, так же хлынули орки, и в этом месте возникла особенно жестокая сеча.

  Олежич, словно бог войны, крушил врага одного за другим. В кураже схватки не замечал полученные раны и не чувствовал боли. Но постепенно силы оставляли богатырские руки, и удары выходили не достаточно быстрыми и сильными, чтобы с одного взмаха повергать врага. Орки увидели это и усилили натиск на великого русича.

  Иван, увидев, как Олежича скидывают с коня, со скрежетом сжал зубы. Даже юноша ни разу не участвовавший в битвах понял, если Олежич погибнет - то придет погибель и всему русскому войску.

  - Спасай воеводу!!! - воскликнул Иван и устремился в ту гущу, где сражался Олежич.

  - Не оставляй меня! - услышал Иван позади беспомощный голос Федора.

  Но Иван даже не обернулся. Лучше умереть, сражаясь рядом с великим воином, чем сдавшись, сдохнуть как свинья на убое.

  Русичи, единой волной хлынули спасать воеводу. Крики, стоны, лязг железа усилились вдвое. Сам воздух раскалился от разгоряченных тел, а в небо подымался белесый пар, испускаемый мокрыми после дождя доспехами...

  

  Многотысячная армада орков-завоевателей шла и шла. А в одной точке отчаянно сражалась горстка русского войска, оказавшаяся белым пятном на черном полотне заморской нечисти. Но с заходом солнца, чернота одержала верх и полностью захлестнула светлый кусочек сопротивления...

  Продолжение следует...

  

  Поединок седьмой. "Иду на вы!"

  

  Собрал князь Владимир войско русское. Вышла сила непомерная, каждый русич, способный держать оружие, встал под стяги киевские. Добры молодцы выходили из родных домов с бравадами и шутками, для них грядущая война виделась как богатырская забава, где можно силушку показать да врага наказать. Старшие мужи вливались в войско с хмурыми лицами и молчанием на устах, для них война виделась по-другому - многим уже не раз приходилось видеть смерть на поле брани. Они только хмурились, глядя на подвижных отроков. Молодые дружинники с ясными улыбками на чистых лицах, бахвалились удалью перед провожающими девицами. Многотысячное войско бурной рекой вытекало из южных ворот града Киева и, образуя полки, двигалось в сторону врага чужеземного...

  Князь Владимир, с отборной своей дружиною, возглавляет войско русское. Молодой князь, сбросив царские одежды, облачился в легкий доспех. На широком, кожаном поясе висит одноручный клинок, а рукоять с вкраплениями драгоценных камней, магически поблескивает на солнце. Сменив корону на заостренный шелом, а мягкий трон на боевого коня, князь больше походил на обычного дружинника, и только уверенные движения и командный голос выдавали в нем молодого царевича.

   - Как там Илья Муромец? - спросил Владимир.

  - Ругается, - ответил Добрыня Никитич, мощно хохотнул. Литые щитки, прикрывающие широкую грудь, заходили ходуном. - Порывается пересесть на своего коня, и кричит, мол, пускай бабы на телегах передвигаются, а он мужчина, и должен ехать на войну верхом, как подобает настоящему воину.

  - Хорошо если ругается, - сказал Владимир. - Значит, раны заживают быстро, и сабли ассасинов не одолели богатыря могучего.

  - Как на собаке! - снова хохотнул Добрыня. - Говорит, что в прошлой жизни был диким псом, а может даже грозным волком, и любые раны ему нипочем. А эти, так, мелкие царапины!

  Позади всадников, три крупных коня тянули крытую телегу. Вожжи держит бодрый старичок, длинные седые волосы сливаются с не менее длинной бородой и видны только одни блестящие задором глаза. Увидев, что князь обратил на него внимание, старичок расправил плечи, всем видом говоря, что сил полно, и он еще покажет себя на поле боя.

  - Добрыня правду говорит, - сказал старичок участливо. - Муромец идет на поправку. Вон, храпит так, что вся телега трясется...

  - Кто это храпит!? - послышалось за прочной тканью сильный голос. Подол навеса откинулся в сторону, и на свет показалась лохматая голова Муромца. Черные как смоль волосы взъерошены, глаза красные после крепкого сна. Увидев Владимира и Добрыню, Илья сказал мягким голосом: - Други мои, грешно издеваться над добрым человеком, будьте людьми, верните конягу моего. Не дюже мне зад на матрасах отсиживать.

  - Терпи Илья, атаманом будишь! - сказал Добрыня, покраснел, сдерживая смех. Зная Муромца с детства, Никитич отлично знал, как Илья относился к езде в повозках. Когда Илья был совсем юным, его чуть не задавило под колесами дряхлой телеги, и он чудом выжил, только ноги страшно повредил. С тех пор богатырь Муромский испытывает страх перед повозками. И Илья лучше выбрал бы идти пешком, чем трястись на ужасе детства. Ему предлагали, из-за ранений, остаться в Киеве, но Муромец пересилил страх и выбрал лучше ехать на мерзкой телеге, чем остаться дома и одних отправить товарищей сражаться с чужеземным врагом.

  - Только веление князя беречь силы, спасло тебя от гнева моего, - буркнул Илья Муромец, и скрылся за навесом. Телега, под грузным телом богатыря вздрогнула, деревянные колеса, обитые железом, надсадно скрипнули. Послышалось недовольное бормотание и чуть позже громкое чавканье.

  - Аппетит, тоже хороший знак, - довольно кивнул Владимир.

  - Княже, не волнуйся, - сказал Добрыня. - Когда увидим первого врага, Муромец будет как новенький! И первым ринется в сечу!

  Небесное светило перевалило зенит, и начало клониться к западу. Войско русское растянулось от края до края во весь горизонт. Вместе с всадниками, поднимая тучи пыли, движутся коровьи стада, для обеспечения войска нужным количеством мяса, огромные волы тянут повозки с провизией и запасным вооружением. Тысячи пеших воинов идут налегке, побросав на отдельные телеги свою амуницию. С запада к русичам присоединились наемники лютые. Варяги шли в стороне от славянского племени, бородатые лица суровы как северный ветер, рыжие как огонь волосы сплетены в косы и торчат из-под темных шеломов. От варягов отделились три всадника и направились к голове русского войска, туда, где ехал князь Владимир.

  Поравнявшись с князем русским и Добрыней Никитичем, массивный как сто летний дуб варяг, вскинул в приветствии руку.

  - Приветствую тебя, князь Киевский!

  - И тебе добрый день, достопочтимый Олаф! - ответил Владимир.

  - Мое войско готово служить тебе, как и всегда за уговоренную цену, - раскатистым голосом сказал Олаф, предводитель варягов. Олаф был одного возраста с Владимиром, но выглядел старше. Лицо под воздействием северных ветров ожесточилось, хищно заострилось. Голубые глаза, из-под прищуренных век, смотрят пронзительно.

  - Не волнуйся друже, цена достойная будет тебе, - сказал Владимир. - Я рад видеть тебя в здравии! Как края родные? Все с англами враждуете?

  - Да ну их, этих англов...- сплюнул Олаф брезгливо. - Скучно с ними биться, все какие-то лощавые, как бабы! Другое дело сражаться под стягами твоими, мир повидать, да себя показать, милое дело!

  - Это да, показать себя нам еще предстоит, - сказал Владимир, покосился на гордого викинга. Олаф славился своим бесстрашием и неиссякаемым рвением в любой битве и при любом враге не отступит, будет сражаться до последнего. Но как поведет себя, повстречав орду заморскую и рожи мерзкие?

  - Помнишь, как ходили ромейцев воспитывать? - сказал Олаф задорно. - Доплыли до земель их южных и встали войском под воротами Константинополя?

  - Это когда я собирался содрать дедов щит с их ворот? - улыбнулся Владимир. Отчетливо вспомнились деяния молодости, когда кровь бурлила в жилах, а дурная голова не давала ногам покоя. Тогда, упившись вином, много глупостей творили.

  - Ага! Они тогда еще откупились богатствами несметными, и дабы породнится с тобой втюхали царевну в жены.

  - Было дело, - сказал Владимир, улыбнулся. Всплыл образ прекрасной Анастасии. Золотистые волосы юной девы небесным факелом горят на ангельском личике, глаза, как два изумруда, смотрят нежно и преданно. Первую встречу с принцессой, он помнит плохо. До сих пор стыд гложет. Тогда, после бочки выпитого ромейского вина он вел себя не совсем как подобает князю Руси Непобедимой. Скорее походил на холопа уличного, вдруг напялившего корону. С тех пор Владимир вина избегал и на своих знаменитых, на весь свет пирах, употреблял только слабенькую медовуху.

  - Ну, рассказывай, какое горе движется на Русь? - спросил Олаф. - Ходят слухи, что врата ада распростерлись на юге земель русских? И сам сатана вышел на белый свет, дабы изничтожить святую Русь?

  - Враки, - махнул рукой Владимир. - Наша ведунья говорит, что это нечисть заморская взялась захватить весь белый свет. Мол, свои заморские земли уже поработила, и теперь взялась за новые.

  - Каким же образом добрались незамеченными? - сказал викинг. - На северных морях хозяйничаем мы, на юге византийцы плетут свои интриги.

  - Колдовство, - коротко сказал Владимир. - Даже баба Яга в испуге перед неведомой силой. А в нашем мире ей нет равных в ведовстве колдунов и ведьм.

  - Колдуны! - скривился Олаф. - Опять свары мудрецов разрешать острому булату? В прошлом из-за ссоры колдунов чуть небо не рухнуло, благо боги вмешались и надавали по шапкам возгордившимся ведунам! Теперь что, земля из-под ног уйдет?

  - Не позволим, - строго сказал Владимир. - Еще не родилось тех воинов, которые погубят Русь матушку. Да и не родятся. Мы пламенным булатом изничтожим их отцов!

  Двигалось войско несметное весь день, пока солнце не скрылось за виднокраем. Тогда встала рать славянская на ночлег и озарилась ночь кострами яркими. Отпугнули сотни светил земных, призраков ночи и наполнился теплый воздух песнями ратными, да голосами крепкими.

  Возле самого большого костра расселись богатыри могучие. Илья Муромец, Добрыня Никитич, Олаф - вождь викингов, и Владимир - князь киевский. Отблески жаркого пламени заиграли на грозных, бородатых лицах. От сильного запаха жареного мяса ноздри богатырей запорхали в предвкушении.

  - Горячее сырым не бывает! - громыхнул Илья Муромец, схватил жердину с насаженным на ней куском мяса. Тут же потянул мясо в рот, по бороде потек горячий жир, крепкие зубы заработали жерновами, безжалостно перемалывая нежное мясо.

  Друзья недолго наблюдали, как Илья сладко жует, тоже схватили по куску, жадно впились зубами в недожаренное мясо. Когда пустые желудки заполнились, довольно распустили кожаные ремни, лица в сладкой неге смягчились. Теперь можно и разговоры разговаривать, и не спеша пить сладкую медовуху.

  - За дружбу истинных воинов и достойных мужчин! - сказал Олаф, вскинул над головой глиняный кубок.

  - За дружбу!!! - поддержали викинга русичи.

  После нескольких полных кубков напитка, слегка туманящего мозг, богатыри вовсе раздобрели. На бородатых лицах все чаще проскакивали добродушные улыбки. Возникла обстановка, будто едут на свадьбу к другу, а не сражаться с бесчисленным врагом...

  - Слушайте историю! - сказал Илья Муромец, уже вместо кубка большим глотком отхлебнул медовухи из кувшина. Вытерев бороду рукавом, продолжил. - Встаю я как-то с утра после бурной ночки. Голова трещит, словно колеса телеги под Добрыней. Ничего не помню, что было давеча. Пошел я короче в соседнюю деревню за медовухой, дабы здоровье поправить. Смотрю, дуб стоит, ну прямо Добрыня, важный весь, невозмутимый. В дубе том, дупло словно пещера. А из дупла, ноги торчат. Думаю помочь надобно, плохо человеку стало. Достаю, а это соловей разбойник, избитый весь, передних зубов нет. Спрашиваю, мол, кто обидел, давай накажем грубияна. Возопил соловей разбойник, мол, все хорошо Илюша, иди себе с Богом дальше, и ни о чем не беспокойся. Ну ладно, говорю, как знаешь. Пошел я дальше. Чуть погодя, смотрю, змей Горыныч, в ветвях запутался. Длинные шеи его перепутаны между собой, еле дышит бедняга. Помог я ему распутаться и спрашиваю, тебя кто обидел? Возопил Горыныч, иди Илюша дальше, ни о чем не беспокойся. Пожал я плечами в недоумении и пошел дальше. Еще немного погодя, смотрю, ступа стоит, а из нее ноги бабы Яги торчат. Помог я ей выбраться и хотел уже спросить, кто посмел старушку обидеть, а она мне прямо в лоб, какой ты хороший Илья Муромец, когда трезвый.

  Богатыри захохотали могучими, громкими голосами. Дружинники княжеские затаились тут же, прислушались, о чем глаголют герои русские. Слух стражников, расставленных в дозоре, обострился как у лис. Всегда интересно послушать истории величайших русичей, из первых уст услышать об их подвигах и тяжелейших сражениях. А потом с гордостью рассказывать товарищам, как лично слушал рассказы богатырей и с восторгом пересказывать все в мелочах.

  - Ты как всегда шутишь Илюша, - услышали богатыри старческий голос сверху. Над головами бесстрашных воинов, зависла ступа, а из выщербленной кромки летательного чуда торчит голова бабы Яги, повязанная темным платком. Сделав пару кругов над костром, ступа приземлилась возле Ильи Муромца.

  - Вечер добрый, мудрая, - сказал Илья, указал на свободное место рядом с собой. - Присоединяйся к нам и отведай медовухи сладкой, и поведай нам о делах настоящих, и грядущих.

  - Благодарствую за гостеприимство, - сказала Яга, ловко, словно дева юная, выскочила из ступы и уселась рядом с Муромцем. Окинула богатырей могучих хитрым взором и произнесла поучительно: - Вижу по глазам вашим, головы завтра болеть будут, так что не усердствуйте в питии зелья сладкого.

  - Ну, эту истину, мы и сами ведаем, - сказал Владимир. - Ты скажи нам, когда с супостатом заморским биться будем? Какова численность войска их, что за демоны благоволят их злодеяниям, и как их одолеть?

  - Орда заморская под Новгородом встала, взяла город в осаду. Бесчинствуют изверги, все изничтожают на своем пути. Страдает не только род людской, но и живность лесная подверглась гонениям. Все нехристи жгут и порубают на щепы.

  - Расплющим супостатов! - зло рыкнул Добрыня Никитич, ударил кулаком оземь так, что волнительно заржали кони, а котел с бульоном возле костра накренился на бок, угли зашипели громко, воздух наполнился запахом свежего, молодого мяса.

  - До Новгорода доберемся через четыре дня, - сказал Владимир, обратился к Добрыне. - С утра отправляй вперед войска, разведывательные отряды, пускай выискивают нечисть. Они явно для разграбления, разбрелись по округе вокруг Новгорода мелкими скоплениями и не представляют особой опасности, так что можно неожиданно порядить орду гостей заморских.

  - Я сам поеду, - сказал Добрыня, глаза богатыря зловеще блеснули, густые брови сошлись к переносице.

  - Я тоже! - воскликнул Илья Муромец, чуть не вскочил на ноги, пустой глиняный кувшин не выдержал мощи огромной ладони, треснул и мелкими черепками осыпался на землю. - Не позволю, чтобы Добрыня первым начал собирать головы зеленые!

  - Извини Муромец, - сказал Владимир. - Но силушка твоя при мне будет. Да и окрепнуть тебе следует перед битвой грядущей. А Добрыня, лазутчик от рождения, и я уверен, что вернется целым и невредимым.

  - И я косточки разомну, - бодро сказал Олаф, погладил гладкую рукоять секиры, лежавшей на коленях гордого викинга. Отблески огня заиграли на широком лезвии боевого топора.

  - Не по правде будет! - громыхнул Илья Муромец. - Вождь северный поедет славу искать, а я, сын земли русской, выжидать стану, когда это враг соизволит на поле брани выйти!? Нет! Я тоже в разведку пойду! И ты князь, не заставляй меня самоуправством заниматься. Не хочу я ослушаться приказов твоих! Но если запретишь, то придется!

  - Хорошо Муромец, твоя взяла, - сказал князь, смочил пересохшее горло нежной медовухой.

  - Угомоните пыл свой, - сказала баба Яга. - Не время излишнюю храбрость выказывать. Еще повоюете! Скажу вам так. Орда заморская превосходит вас в численности и думать, что вы легко ее одолеете просто глупо. Так же, в рядах ее, имеются чудовища разные, и только герои великие способны их одолеть.

  - Мы и есть герои! - сказал Илья, сжал пальцы в кулак так, что костяшки затрещали. - Любое чудо юдо в рог свернем!

  - Вас мало, чудовищ много! - покачала головой Яга, на морщинистом лице застыла маска печали. - Потому пришлю вам в помощь тех, с кем вы до недавнего времени сражались.

  - Не понял? - сказал Добрыня, пристально посмотрел на ведунью. - Хочешь сказать, свою братию темную в помощь нам бросаешь?

  - Иначе не одолеть вам орков-завоевателей, - только и сказала Яга. - Выбора у вас нет.

  - Выбор есть всегда! - вскочил на ноги Илья Муромец, широкое лицо перекосило ненавистью. Он резко схватился за рукоять кинжала висящего на поясе, опасно сверкнула острая сталь. - Низа что я не встану под один стяг с нечистью, даже если и земли родной!

  - Никто не просит вставать в один ряд, - сказала баба Яга, глаза ведуньи хитро блеснули. - Помощники мои будут помогать вам со стороны, вы даже не почувствуете.

  - Ну, если так, - сказал Муромец, утихомирив гнев, задумчиво почесал затылок, раздался скрежет ногтей о дубленую кожу могучего богатыря такой, что заглушил треск костра. - Ну что ж, значит не зря, я их гонял полжизни. Авось и толк, какой выйдет.

  - Расскажи, как им удалось переместить такую огромную орду в наш мир? Что за колдовство могучее? - спросил Владимир. - И как с этим колдовством бороться?

  - Колдун их, обладает силой непомерной, - тоскливо сказала баба Яга. - Схлестнулась я с ним давеча... - Яга не договорила, задумчиво уставилась в пламя костра, белесые глаза ведуньи наполнились воспоминаниями.

  - Ну, и что дальше? - жадно спросил Добрыня Никитич, аж привстал в вожделении ответа.

  - Равны оказались наши силушки, - сказала Яга, огорченно вздохнула. - Продолжать тягаться не стали, решили, что пущай сила грубая, физическая решает, кто победит, и кому править в земля наших.

  - Хочешь сказать, ты правишь в землях Русских? - строго спросил Владимир.

  - Не кичись, князь, - сказала баба Яга. - Не о том правлении речь, о котором ты подумал. У магов, колдунов, ведунов, волхвов другое царство, не понятное простому человеку. Наша стихия знания, и у кого больше знаний, тот и сильнее.

  - Хорошо! - громко сказал Владимир, поднялся в полный рост, расправил широкие плечи, послышался хруст позвоночника, затрещали кольчужные кольца. - Всем спать. Утро вечера мудренее.

  На следующий день похода. На встречу, воинству славянскому, потянулся люд обездоленный. Целыми селениями шли люди, лица печальны от горя большого. Женщины с детьми на руках, лица заплаканы, за юбки держатся дети, что постарше. Мужчины, при виде богатырей, оживали. Тут же вливались в войско многотысячное, а женщин и детей отправляли дальше, ближе к Киеву.

  Еще через два дня славян утроилось. Под стягами Киевскими насчитывались уже около ста тысяч воинов крепких. Около двадцати тысяч конными, а остальные кто как: кто пешим ходом, кто на телегах запряженных мощными конями или крупными волами. Мужики даже пешком шли бодрые, с веселыми песнями. Впервые за все века Руси матушки собралась силушка непомерная и вышла на честный бой против супостата заморского. Даже за сто верст было слышно, как движется войско русское. Пыль тучами поднималась в воздух и темными хребтами заволакивала небо. Голоса тысяч глоток эхом разносились по бескрайним просторам земли русской. Но не было слышно страха и сомнений в голосах мужицких. Войско двигалось наполненное славой будущей и почестями геройскими. Много имен услышит Русь матушка бесстрашных героев отдавших жизнь за отечество родимое. Много героев с великими почестями вернуться домой: и дети, и внуки будут гордиться ими, и вспоминать во все века, отцов и дедов бросивших вызов завоевателям страшным...

  

  Продолжение следует...

   Поединок восьмой. Разведка боем.

  

  Сильный порыв ветра ударил в лицо. Илья Муромец прищурился, слегка наклонил голову вперед, черные, густые волосы затрепетали на ветру. Раны, полученные от острых сабель ассасинов, как и подобает для истинного героя, зажили быстро, остались только свежие бугры шрамов. Под седлом чувствуется мощь боевого коня и боевого друга. Черныш, как его с любовью называл Муромец, мчался словно стрела, выпущенная горным великаном. Из-под широких копыт вылетали комья земли размером с пудовый кулак Муромца. Черныш, весь обвитый тугими мышцами и жилами, летел над землей покрытой низкой травой, словно и не было на спине тяжелого и могучего воина в боевом доспехе, на широком ремне его болтаются ножны огромного богатырского меча, а за спиной висит красный щит с изображением солнца, знака добра и светлых сил.

  Позади Ильи Муромца воздух разрезали суровыми лицами, Добрыня Никитич и Олаф, вождь викингов. Еще сотня дружинников, еле поспевали за богатырями бесстрашными, но бородатые лица так же сияют отвагой - еще бы, идти в разведку с самим Добрыней Никитичем воеводой войска русского, да Ильей Муромцем героем великим - особая честь, которая может выпасть не каждому, и то раз в жизни...

  Широкая долина резко обрывалась темной стеной дремучего леса. Утреннее солнце, только начавшее путешествие по небосводу, скрылось в ветвистых кронах могучих дубов и кленов. Всадники остановились перед лесной стихией, переглянулись между собой.

  - Дальше верхом сложно будет, - сказал Добрыня Никитич, лучик солнца, пробившись из-за густых ветвей, ярко блеснул на заостренном шеломе. - Проще будет пешим ходом идти. Или скакать в обход, искать доброй дороги.

  - Прямо пойдем, - уверенно сказал Илья Муромец. Ловко соскочил на землю, похлопал Черныша по крепкой шее и взял под уздцы. - Новгород близко. Явно нечисть заморская в этом лесу завелась. Пойдем, посмотрим, разве не для этого ехали?

  - Пойдем, погуляем, - пророкотал мощным голосом викинг. - Давненько я, по русским лесам не бродил. А то все моря, да скалы, скукота одна!

  Олаф слез со своего боевого товарища аккуратно, не спеша - явно пожалел коня, он не так крепок, как Черныш Ильи Муромца и мог повредить ноги под давлением грузного как скала викинга.

  - Стоять здесь! - раскатистым голосом сказал Добрыня дружинникам. - Если что, скачите к войску и предупреждайте князя об опасности!

  - Может с вами пойти? - спросил огромный, как медведь сотник.

  - Мы только на разведку, - сказал Добрыня. - Туда и обратно. А вам быть на чеку, и глядеть в оба!

  - За Черныша головой отвечаете! - строго сказал Илья Муромец, нежно погладил пушистую гриву боевого коня. Черныш одним глазом преданно посмотрел на хозяина, чувствуя, что они расстаются, заржал тоскливо, топнул копытом, попытался щипнуть зубами руку богатыря, но Илья вовремя ее убрал, погрозил пальцем. - Ну-ну! Не бойся мой верный друг, расстаемся ненадолго, не успеешь проголодаться, как я вернусь.

  Черныш фыркнул громко, помотал головой, потоптался на месте, большие черные глаза не отводит с лица Ильи. Конь, привыкший вместе с богатырем первым бросаться на врага и давить его могучим телом, угрюмо похлопал ушами, повесил голову. Когда молодой дружинник взял у Ильи Муромца вожжи, Черныш хрюкнул громко, мотнул огромной головой так, что дружинника мотнуло как тростинку.

  - Не обижай молодежь, - сказал мягким голосом Илья.

  - Вы еще поцелуйтесь! - хохотнул Добрыня Никитич. Проверяя, удобно ли сидит доспех на мускулистом теле, попрыгал на месте. Прислушался к ощущениям, чуть погодя затянул ремень потуже, проверил на месте ли бросательные ножи и колчан стрел за спиной. Когда все проверил и подправил, сказал бодро: - Пошли други мои, погуляем по лесочку, авось грибков насобираем на жареху и зверушку, какую изловим.

   - Ага, - хмыкнул Илья Муромец. - Большую и зеленую.

  Вошли Илья Муромец, Добрыня Никитич и Олаф в лес дремучий и пошли на поиски нечисти заморской. И десять отборных дружинников взяли с собой. Илья Муромец сперва воспротивился, нечего, говорит толпой шастать, можно не только зайца, но и медведя сонного спугнуть. На что Добрыня ответил, мол, молодежь учить надо, смену себе готовить, не вечно же они будут лямку богатырскую тянуть...

  Лес дремучий, плотной стеной сомкнулся за спинами богатырскими. Небо сокрыли кроны ветвистые, и только лучики тонкие небесными стрелами прочерчивали серость лесную. В носы отчетливо ударили ароматы диких цветов и запахи магических папоротников. Плотный воздух то и дело прорезала голосистая кукушка, а где-то в глуши долго стучал упертый дятел...

  - Хорошо, - сказал Олаф, глубоко вдохнул носом насыщенный лесными травами воздух. Сорвал крупную ромашку, прикрыв глаза, понюхал ароматный цветок.

  Но когда по спине викинга ударила крепкая ладонь, Олаф крякнул, сдерживая кашель, покраснел.

  - Потом цветочки собирать будешь, - сказал Илья Муромец, лицо суровое, серое, будто высечено из камня. Глаза богатыря, как у волка на охоте, подмечают каждую мелочь.

  Олаф смолчал, взяв наизготовку боевую секиру, поспешил за Добрыней Никитичем. Широкая спина воеводы скрылась за толстым стволом явора, Олаф ускорил шаг, оглянулся на Муромца. Богатырь черниговский идет как призрак лесной, под могучим телом не хрустнет ни одна веточка. Русич посмотрел на вождя викингов грозным взором, показал пудовый кулак в рукавице. Олаф только кивнул, понял тут же - вождь не вождь, а по шее получить может...

  Когда солнце встало в зените, а небесные лучи пробивали густую листву точно по центру, идущий первым Добрыня Никитич остановился. Присел настороженно, взмахом руки предупредил друзей поступить так же.

  Илья, как крадущийся медведь пополз к Добрыне, случайно задел викинга, Олаф только беспомощно взмахнул руками и повалился на спину. Затрещали ветки нежной ракиты, кто-то под грузным телом вождя варягов жалко пискнул, тут же смолк.

  - Тише, - буркнул Илья строго. - Всю дичь распугаешь.

  - Я уже кого-то поймал, - виновато сказал Олаф, вытащил из-под себя дохлого жирного зайца.

  - Молодец, - похвалил Муромец. - Вот что значит прирожденный охотник, даже без лука можешь дичь изловить. А голыми руками на медведя пробовал? Хотя нет, - Илья смерил могучего викинга пристальным взглядом, сказал тихо: - Медведя под стать тебе мы не найдем. Значит, будем искать тебе зверушку среди нечисти заморской.

  - Уже нашли, - сказал Добрыня, указал пальцем вперед и чуть вправо. Там, среди стволов деревьев, что-то затаилось огромное. Нечто походило на большой бугор, утыканный острыми шипами. И только едва заметное шевеление говорило, что это кто-то живой затих и ждет своей добычи...

  - Что за зверюга огромная? - прошептал Муромец, осторожно потащил из ножен острый меч.

  - Тсс... - Добрыня приложил палец ко рту. - Там еще кто-то.

  - Зеленомордые, - зло прошипел Илья Муромец, густые брови сошлись к переносице, крупные зубы обнажились в злобном оскале.

  Возле живого бугра показались серые фигуры. Огромные, закованные в серый доспех, на шлемах рога как у диких буйволов. За широкими спинами висят двуручные мечи, а в руках орки держат длинные копья. Морды, цвета свежей травки, искажены ненавистью, а огромные черные глазища рыщут по лесу в поисках жертвы...

  - Ну, сейчас я им покажу, - сказал Добрыня, достал из ременного кармашка прочную тетиву, ловко накинул ее на огромную дугу лука. Указательным пальцем проверил ее на натяжение, тетива как струна тихо завибрировала, наполнила воздух зловещей музыкой. Несколько дружинников так же приготовили луки, накинули на струны смерти стрелы с белым оперением. Глядя на воеводу, приготовились к быстрой и точной стрельбе.

  Добрыня натянул лук, стрела, больше походившая на короткое копье, имела на конце острый, металлический наконечник с мелкими зазубринами, дабы, если человек чудом оставался жив и ее извлекали из плоти, хитроумный наконечник беспощадно повреждал мышцы, сухожилия, и прочие человеческие органы и не оставлял шансов на выживание...

  Короткий щелчок, и воздух прорезала вестница смерти. Раздался предсмертный вскрик, орк беспомощно взмахнул руками, и с пробитой головой повалился в высокую траву. Остальные орки завертели рогатыми шеломами, что-то загорланили на своем квакающем языке, потащили из-за спин двуручные клинки.

  Добрыня молниеносно выхватил следующую стрелу, не целясь, выстрелил, пока стрела летела, ее уже догоняла сестра близняшка. Еще два орка замертво повалились в траву. Среди деревьев замелькали новые фигуры, мечи хищно поблескивают. Заметив затаившихся русичей, орки бросились в их сторону, длинные клыки на зеленых мордах страшно торчат из огромных ртов, черные глазища полыхают гневом и жаждой человеческой крови.

  Бугор, утыканный острыми шипами, зашевелился - это оказалась спина исполинского чудовища. Между деревьями мелькнул огромный красный глаз, сверкнули клыки, длиной с ассасинские сабли. Деревья и кусты жалко затрещали под напором мощного тела чудовища.

  - За Русь матушку!!! - громогласно воскликнул Илья Муромец, в правой руке сверкает острый булат, а левый бок прикрывает богатырский щит. Листва рядом стоящего клена от богатырского голоса вздрогнула как от подземного удара, посыпались вялые листочки. Один, самый большой проскользив по гладкому шелому, упал Муромцу на нос, зацепился. Богатырь, пытаясь избавиться от настырного листка, громко дунул, фыркнул. Но широкий лист даже не шелохнулся, ребристым краем закрыв Илье правый глаз. Тогда Илья Муромец резко рванул вперед, и от порыва встречного ветра настырный лист все-таки сорвался, и, качаясь из стороны в сторону, плавно спланировал на широкий папоротник.

  Вождь викингов, схватив секиру обеими руками, поспешил за богатырем черниговским. Добрыня и двое дружинников редили орков меткой стрельбой. Остальные восемь дружинников прикрывали тыл воеводы, идти в атаку Муромец запретил, мол, чтобы под рукой не мешались, а за Добрыней нужен глаз да глаз, еще пальчик порежет...

  - Держись в сторонке от чудища!!! - крикнул Добрыня Никитич в спину Муромцу. Натянул исполинский лук так, что затрещало крепкое дерево, нацелил зазубренный наконечник прямо в глаз ворочающемуся чудовищу.

  - Сам держись в сторонке! - крикнул в ответ Илья, крутанул булатным клинком, но все же свернул чуть левее, давая простор для лучников.

  Стрела, походившая на короткое копье, просвистела рядом с бегущим викингом. Олафа обдало холодной волной, ветки и листья, случайно попавшие на пути стрелы, разлетались в стороны не в силах даже притормозить посланницу смерти. Викинг тоже поспешил уйти из под обстрела, последовал за Муромцем.

  Орки зеленомордой ватагой насели на Илью Муромца, раздался громкий звон металла и квакающие крики. Илья, парируя удары и прикрываясь щитом, тоже пару раз отборно высказался, да так, что и у кузнеца бы покраснели уши. Олаф перехватив секиру обеими руками и рубя крест- накрест ворвался во вражью толпу. Могучие мышцы северного воина вздулись каменными валунами, защитная кольчуга затрещала под давлением, а бронзовые щитки, прикрывающие грудь и плечи, будто срослись с телом варяга.

  Первый попавшийся орк вскрикнул что-то на своем болотном языке, выронил меч. Секира викинга, даже не смотря на серый доспех заморского воина, разрубила орка от плеча до пояса. Мощным ударом ноги Олаф отбросил уже бездыханное тело и освободил гигантский боевой топор.

  - Во славу Одина! - воскликнул Олаф, крутанул над головой секирой и молниеносным ударом зарубил следующего.

  Илья Муромец ожесточенно рубился, окруженный крепкими, коренастыми орками, как обезумевший берсерк. Богатырский меч сверкал как прирученная молния, то и дело, повергая врагов наземь.

  Но вдруг, лесную глушь и сап сражающихся воинов, разорвал истошный вопль исполинского чудовища. Это третья стрела Добрыни Никитича достигла цели и пробила щетинистую броню заморского ящера, утыканного как знаменитая булава Муромца острейшими шипами.

  Затрещали деревья. Чудовище размером с бабкин сарай закрутилось на месте, хвост, с огромным когтем на конце, встал трубой как у взбесившегося кота. Огромная пасть явила миру длинный, раздвоенный у конца, красный язык, опасно сверкнули зубы кинжалы.

  Четвертая стрела великого Добрыни угодила точно в глаз бронированному монстру, ушла глубоко в голову, беспощадно разрывая звериный мозг. Ящер дико записчал, начал давить ногами-колодами собственных хозяев, орки загорланили удивленно, еще никому не удавалось даже поцарапать земляного дракона, не говоря уже, чтобы тяжело ранить из обычного лука - если только из лука сделанного богами и рукой величайшего героя, избранника бога войны. Но Добрыня Никитич не считал себя каким-то счастливчиком выбранным судьбой, а всегда утверждал, что только упорный труд и терпение, сделают из сопливого юнца настоящим богатырем - смелого, сильного, защитника слабых и больных. И они еще узнают истинную мощь русских витязей.

  - Вот это по-нашему! По-славянски! - хохотнул довольно Добрыня, выпустив последнюю стрелу, взял в одну руку мощное боевое копье, а в другую тяжелый булатный меч, и бросился в сторону вертевшегося юлой ящера.

  Дружинники, опекающие своего воеводу, ринулись следом. Добрыня, молча, указал клинком в сторону ожесточенной схватки, где яро бились Илья Муромец и грозный викинг. Дружинники поняли бес слов, что надо делать и поспешили на помощь отважным воинам...

  Кроваво-красный глаз, полыхающий гневом из-под тяжелой надбровной дуги, заметил, как среди деревьев быстро приближается Добрыня Никитич. И тут же чудовище яростно завизжало, своим гулким драконьим голосом. Спина ощетинилась частоколом опасных шипов, а коготь на длинном хвосте хищно изогнулся, готовый в любое мгновенье проткнуть насквозь свою жертву.

  - Ну что, змей заморский, отведай силушки богатырской! - мощно гаркнул Добрыня Никитич, резко метнул копье с массивным каменным наконечником. Раздался свист рассекаемого воздуха, словно порыв ветра в горном ущелье, а затем дикий оглушающий визг и харканье, будто кот размером с гору подавился рыбной косточкой.

  Дракон вскинул массивную голову к небу, лапы толщиной с вековые дубы заскребли землю, хвост грохнул по кряжистому клену так, что дерево срубило как тростинку.

  Добрыня довольно ухмыльнулся, мысленно подумал, что так будет с каждым, кто посягнет на Русь матушку и на детей её. Крепче сжал рукоять острого как бритва, но тяжелого богатырского меча. Недолго размышляя, как одолеть гигантское чудовище, Добрыня Никитич поднырнул дракону под голову и со всего размаху, от всей души русской, рубанул ящера по шее. Именно в то место, где разошлась крепкая как камень чешуя заморской жабы и обнажила нежную кожу с синими прожилками.

  Острый булат как в масло погрузился в податливую плоть, брызнула черная как деготь кровь. Дракон дернулся так, что Добрыню отбросило далеко назад, и воевода киевский падая, сильно ударился спиной о хрупкую березу, неизвестно как затесавшуюся среди могучих, ветвистых тополей.

  Добрыня тут же взвился на ноги, но меч остался в шее разъяренного дракона и тот, глядя, как роет землю, и истошно рычит от боли, помирать не собирается. В стороне от ревущего заморского ящера Добрыня увидел, как сверкает смертельным вихрем Илья Муромец. То и дело промелькнет рыжая голова вождя викингов и страшное лезвие его огромной секиры. Дружинники кружили возле грозных витязей и добивали чудом уцелевших орков. Благо их оставалось, считанные единицы и уже опасности для русичей они не представляли...

  Добрыня кувыркнулся в сторону, над головой просвистело, затем хрустнуло дерево, зашелестели ветки падающего клена. Вскочив на ноги, он, оценивая ситуацию, покрутил головой. Дракон крутился на месте, то и дело как скорпион, выбрасывая хвост вперед. Кровь мощными фонтанами вырывалась из раны на шее, где торчала гладкая рукоять меча Добрыни Никитича.

  Когда Дракон в очередной раз разворачивался и повернулся к богатырю боком, Добрыня рискнул, кинулся на раненного ящера. Длинный кувырок вперед и за спиной грохнула исполинская когтистая лапа. Не останавливаясь, он поднырнул под передней лапой и повис на шее заокеанского Горыныча. Правой рукой Добрыня схватился за рукоять булатного клинка, резко дернул. Кровь, словно из ведра, окатила богатыря с головы до ног. Ящер взревел дико, но скорость движения уже заметно снизилась, а мощный голос животного, или ящерицы переростка, стал тише и горестней.

  Добрыня уцепился пальцами левой руки за костный щиток прикрывающий шею, подтянулся, с размаху вогнал меч между гигантскими чешуйками, точно туда, где находилось горло дракона, вогнал длинное лезвие по самую рукоять, резко рванул, с легкостью разрезая жилистую шею. Добрыню вновь обдало горячей кровью, почувствовал на губах болотный привкус.

  - Тьфу, - плюнул брезгливо богатырь. - Жаба мерзкая!

  Дракон зафырчал, захлебываясь собственной кровью. Передние лапы подломились, и огромная голова с гулким эхом повалилась на землю. Зубастая пасть закрылась, только длинный раздвоенный язык примял траву, да черная кровь потекла по зеленому дерну русского леса. Уцелевший глаз потух, из ярко красного сделался темным как омут быстрой реки и серое веко медленно закрылось...

  - Вот и нет больше чудища заморского! - сказал Добрыня Никитич, черный от драконьей крови, словно в бочке с дегтем искупался.

  - Ну, ты красавец! - подошел Илья Муромец, на широком лице довольная улыбка, обтерев меч тряпицей, вогнал клинок в ножны. - Это интересно, какие у них болота, если жабы размером с амбар. Видать дальняя родня нашему Горынычу.

  - Ага, при встрече спросим, где еще его сородичи обитают, дабы прийти и вырубить их всех поголовно, - зло сказал Добрыня, лицо черное как факельная головешка облитая маслом, волосы и борода слиплись противными сосульками.

  - Пошли, - сказал Илья, хотел похлопать друга по плечу, но передумал, скривил нос: - Я там неподалеку ручей видел, не мешало бы смыть боевые заслуги, а то тиной, как болотный водяной воняешь, да и выглядишь не лучше, - хохотнул Илья Муромец.

  Пока Добрыня усердно отмывался в бурлящем ручье, и яро ругался себе под нос, обещая под корень извести все заморское отродье, Илья Муромец привалился спиной к могучему дубу и извлек точильный камень, не спеша начал водить по булатному лезвию, тщательно устранять мелкие зазубринки и заусенцы. Молодые дружинники тоже принялись усердно начищать свое оружие и доспех, все хорошо знали - если проявить лень, можно и по шапке получить. Илья Муромец не многословен, но скор в поучении. Только гордый викинг ходил взад вперед, все еще возбужденный после схватки с орками.

  - Свой меч нужно всегда держать готовым к бою, - поучительно сказал Муромец, вытянул меч на уровне глаз, прищурился, выискивая неровности, заметив изъян, тут же умело заработал камнем. Из-под густых бровей бросал прицельные взгляды на дружинников. Довольно кивал, покрякивал как дед на завалинке. Достойная смена растет, клинки точат ловко и со знанием дела, в бою бесстрашны как львы и не бросают товарища в беде - достойное потомство дадут Руси матушке, да и сами послужат отчизне на славу!

  Наконец Добрыня выбрался из ручья, мокрый весь, аж светится чистотой, быстро оделся в начищенный доспех, разместил по местам боевую амуницию, повесил за спину колчан и богатырский лук. Светлые волосы, воевода прижал широкой кожаной лентой, затем прикрыл голову остроконечным шеломом.

  - Что расселись как бабки на базаре? - сказал Добрыня бодро, лесной родник придал сил и освежил ум. - Ждёте, когда вас как кур сцапают?

  - Не волнуйся, воевода, - спокойным тоном сказал Илья Муромец, с любовью повертел отполированный до блеска меч, кивнул в сторону викинга. - У нас чуткий дозорный, врага за версту учует.

  Добрыня взглянул на викинга. Олаф с секирой наперевес ходит среди трупов орков, что-то внимательно разглядывает, иной раз перевернет тело ногой, скривится, плюнет брезгливо. Лицо викинга полыхает гневом, широкая грудь часто вздымается, а ладони крепче сжимают рукоять секиры. Северный воин все еще в боевом состоянии, мощное сердце гонит по венам горячую кровь - подай ему еще сотню озлобленных орков, схлестнется с врагом как ярый медведь со стадом овец...

  - Пошли дальше, - строго сказал Добрыня, - дольше оставаться здесь опасно. Больше в стычки не вступаем. Глянем одним глазком на их расположение войска и обратно.

  - А если прижмет? - спросил Илья участливо. - Бежать как трус позорный?

  - Нет, отступать как гордый русич, чтобы потом сокрушительно контратаковать, - сказал Добрыня твердо. - Не забыл, мы в разведке, и должны быть тише воды, ниже травы, и не повторять прошлых ошибок. Когда мы с тобой ходили в стан к печенегам дабы раздобыть языка, помнишь, чем это закончилось?

  - Угу, - кивнул Муромец, посмотрел на Добрыню как провинившееся дитё на отца.

  - Что, угу, - хмыкнул Добрыня. - До сих пор до Руси доходит эхо разрушенных курганов.

  - Чистая случайность, - пожал плечами Илья, поднялся на ноги, ловким движением вогнал меч в ножны. Сказал многозначительно: - Я не виноват, что какой-то печенежский хан оскорбил маму! Даже если и косвенно, даже если и не мне в лицо, даже если это он сказал своему рабу. Это не дает право плохо говорить о маме! Само слово МАМА священно, и недопустимо оскорблять его, даже если ты хан!

  - Во-во! - усмехнулся Добрыня. - Зная тебя, мне становится страшно за нечисть заморскую. Они еще не знают, какой невинный лазутчик к ним приближается.

  - Ничего, узнают, - хмуро сказал Муромец, кивнул в сторону убитых орков. - Одни уже отведали силушки богатырской.

  

  

  

                                                               9.

Возопила Русь матушка от горя лютого! Иноземный захватчик рассыпался по просторам бескрайним как саранча, и подверг народы славянские изуверствам

страшным, от которых стыла кровь даже у разбойников местных. От пожаров неистовых заволокло небосвод дымом черным, что даже свету солнечному не 

пробиться сквозь тучи дымные, а воздух наполнился смрадом нестерпимым от тел нечисти заморской. 

Кому удалось спастись, бежали на север, к Киеву - где еще сохранилось войско русское во главе с князем Владимиром, а кто не успел канули в небытье - 

никого не щадил враг беспощадный, кровожадный до человеческих тел... 

Новгород стоял не преступной крепостью. Окружила нечисть заморская город могучий, несокрушимый - люд новгородский сплотился семьей дружной и выстоял

против зла заокеанского.