Лягушка-колодезница (Искорка)

Раззашёл я к соседям. Не помню, зачем, только помню — по делу. А дело зимой было.На улице холод — ни галок, ни воробьев не видать, собаки и те по задворкампопрятались… А у соседей стоит на столе банка стеклянная, трехлитровая, а вней — лягушка! Живая, глаза через банку таращит и лапками шевелит. Детишкисоседские через банку, как через лупу, подробности лягушачьи разглядывают. Иособенно, что запомнилось мне в тот раз, они пальцы на лапках лягушачьихсосчитать не могли, что-то все у них там по-разному получалось.

Яу них спрашиваю: откуда у них посредине зимы в самый лютый мороз, оказаласьживая лягушка?!

Соседвышел из кухни и начал рассказывать:

—Вчера баню топили...

Конечноже. Так и есть! Накануне суббота была — значит, я заходил в воскресенье. Закаким-нибудь инструментом. У соседа наждак электрический, мелкозернистый, стамескутам поточить или топор —  самое милоедело. Вот, наверное, я за ним и пришел… А сосед продолжает:

—Стал воду с колодца таскать в банный котел. Каждый раз, как ведро из колодцадостану, оно полное льду — ну я вместе со льдом и ношу: надоело мне каждый разв ведро голой рукой за льдом лазить. А в последнем ведре вовсе глыба большаяпопалась, наверное, с осени намерзала. Хотел я ее все же выкинуть — а то,думаю, не дождешься, когда и растает, — потом присмотрелся: внутри что-товиднеется. Края глыбы неровные, больно не разберешь, что такое… А что, кроме лягушки, зимой из колодца ещевыудишь? Да и с краю видать лапки лягушачьи...

Ладно,думаю, отогреется в бане, потом выкину. Любопытно и самому: сумеет лягушкатакое свое замерзание перенести или нет? Когда рыбу с рыбалки зимой принесёшь —вроде мёрзлая. А в ведро с водой сунешь — оттает и плавает как ни в чём небывало. Вот и думаю: «А лягушка сумеет оттаять?” В общем, выплеснул эту глыбу вкотел, затопил баню и позабыл, что лягушка в котле греется — отвлекли меняразные безделушки. Жена баню дотапливала, а я с бензопилой возился. Даже мытьсяи то напоследок с сынишкой пошли.

Такмы с Ростиком первые париться ходим, а тут с этой пилой пришлось ждать девок.Они, правда, вернулись скорёхонько. Говорят, завелась в бане нечистая сила,шуршит, шлепает, напугала их до смерти.

Мыс Ростиком посмеялись над их болтовней и пошли мыться сами. Ещё думаем: хорошо,что девчонки удрали, весь жар нам оставили.

Зашлив баню. И как глянул я на котел, так и вспомнил лягушку. „Давай, — говорю, —беги, Ростик, домой за фонариком. Поглядим, что у нас в котле делается...”

ПринёсРостик фонарик. В котле — ничего, за котлом — тоже. Давай шарить вокруг каменки,под полком; нашли нашу гостью. Сидит в уголке, в самой сырости, на нас смотрит.Живая… Наверное, когда глыба растаяла, ей в котле жарко стало, она выбраласьи отправилась вдоль по бане.  Покапрыгала да искала себе подходящее место, девок перепугала. Нам тоже хлопотпонаделала: еле-еле загнали её в пустое ведро и отправили в дом. А тем временембаня выстыла.

Соседв этом месте нахмурился. Мне хотелось смеяться: история, в общем, веселая, я никапельки не переживал из-за чужой выстывшей бани, но сосед был задумчив и хмур.Чтоб его не обидеть, я как будто бы тоже расстроился и произнес:

—Да… Занятная эта лягушка! В колодце перезимовала, в бане попарилась, теперь вдоме у вас поселилась. А чем же кормить вы её собираетесь? Она ведь в колодце,наверное, за зиму проголодалась?

—А ничем… Выпускать ее будем, — ответил сосед.

—Это ясно, что выпускать… А куда? — спросил я. — Сам ведь видишь: в колодцах итех вода скоро вымерзнет. Где ты воду найдешь?! Уж придётся держать эту живность, пока снег не растает.

Яещё раз взглянул на лягушку: она была взрослая, не какой-нибудь лягушонок.

—И как такая в колодец сумела забраться? Крышку, что ли, оставили незакрытой? —спросил я ещё у соседа.

—Я вот тоже тому удивляюсь: откуда такие лягушки в колодце берутся?! — ответилсосед. — Маломерки, так те через щелку какую-нибудь могут протиснуться… Да ито непонятно: зачем это нужно — в колодец протискиваться? Что, им в лужах водымало?

Соседвыразил полное недоумение. Ребятишки тем временем продолжали свой спор из-запальцев.

Ясклонился над банкой и посчитал: на передних лапках пальчиков три, а на задних— пять.

Асынишка соседский мне говорит:

—А сейчас через банку, через стекло сосчитай!

Сосчиталя через стекло: оказалось на задних ногах — пять и на передних как будто бытоже пять, а не три. Стекло, что ли, неладное? Ростик это же говорит:

—Стекло выпуклое, увеличительное. Вот оно из-за этого увеличивает!

Посмеялсяя над таким объяснением, взял штуковину, за которой к соседу ходил, и пошелдомой. И там выбросил всю эту историю из головы.

Прихожув следующее воскресенье соседу наждак отдавать, смотрю, банка с лягушкойпо-прежнему на столе.

—Что не выпустил? — спрашиваю.

Соседснова хмурится. Я тогда говорю:

—Хочешь, я научу, как под лед вашу гостью отправить? Возьми ледобур, просверливо льду дырку и сунь в нее лягушенцию, а уж дальше она сама путь отыщет.

—Уже отыскала, — ответил сосед как-то странно, а сам в сторону смотрит.

—Куда отыскала? — спросил я его.

—Куда надо — туда и отыскала! В колодец.

—Так-так, — говорю. А сосед взял да передразнил:

—Квак и есть, — говорит. — Насчет дырки во льду я и сам догадался. Проделалдыру, затолкал в неё это животное, а пошел вчера баню топить, достаю из колодцаведро — из него на меня эта самая глаза пучит, тоже “квак” сказать хочет, давыговорить, видно, не может.

—Так, так, так, — произнес  я  задумчиво. Сосед тут же передразнил:

—Квак, квак, квак...

—Может, это не та? — спросил я, словно в чем-то был виноват. Не моя была эталягушка, ничего общего у нас с ней отродясь не было, а получалось, что я еёзащищаю. Сосед рассердился...

—Возьми, — говорит, — посчитай её пальчики, тогда сам убедишься: она или не она.

Подошеля к столу, посчитал пальчики — сперва сверху, через отверстие, потом черезстекло. Выходило как в прошлое воскресенье: просто так, без стекла, на переднихногах пальцев три, через стекло баночное — пять. Как и на задних.

—Я удивляюсь, — сказал Ростик, — стекло это увеличительное для одних лапок —передних. А на задних, хоть сверху, хоть через стекло, все равно пальцев пять!

Язадумался: парень прав, со стеклом было что-то неладное. А гостья была прежняя.И без лапок видать...

—Ну, что? Убедился? — спросил меня, не переставая сердиться, сосед.

—Убедился, — сказал я и пошел к дверям.

—Еще выпущу раз, а потом — не взыщите! Возьму в руки топор… — пригрозилвдогонку сосед. Ростик крикнул ему: „Папа”… А что папа? Я бы тоже, наверное,рассердился: выпускаешь лягушку в реку, а вылавливаешь из колодца. От рекирасстояние чуть ли не километр, по сугробам лягушке пешком не прийти — тольковплавь. А где вплавь? Под землей? Что-то не верится!..

Взяля дома учебник по зоологии, посмотрел, чем питается, где живет и зимуетлягушка. Про колодцы в учебнике ничего не было. Отыскал иллюстрацию, на которойлягушка распорота, и стал ждать следующего воскресения. Что там, думаю, эталягушка еще вытворит? Только дело прибрал, чтоб к соседу идти, –  а он сам на порог.

—Давай, — говорит, — собирайся. Поможешь колодец мне чистить.

“Вотведь, — думаю, — что затеял в такую-то холодину!”

—А что, — спрашиваю, — его чистить?! Году нету колодцу — зачем его чистить?

—Давай, — говорит, — не разговаривай… Забирай лучше веревку с лопатой, пойдем,будем ворот устраивать.

Прихожу.У колодца стоит такое сооружение квадратное, метра три или пять в высоту, издосок сделано, ни одной щелочки не видать. Ребятишки назвали бы параллелепипед,а по-нашему — ларь. И, похоже, сосед собирается этот ларь внутрь колодцаспускать. Ладно, если в колодце внутри стенки ровные, а то будешь обтёсывать,чтобы этот ларь до дна отпустить.

Ладно.Начали приспосабливать ворот: вышку сделали треугольную над колодцем, подвесилиблок, чтобы ларь на веревке в колодец спускать. Сосед хвалится:

—Погляди, до чего плотный ларь: «в закрой» каждую досочку подогнал, а углы „взамок” сделал — ни одно насекомое не пролезет!

—Не слепой, — говорю, — вижу, чего понаделал. А как, — говорю, — вода будет ктебе попадать, если ты для неё ни одной щелочки не оставил?

—Ничего, — отвечает, — вода путь найдет, но зато посторонним сейчас ходу вколодец не будет.

—Опять, — говорит, — вчера эта лягушка в колодце была. — Это он уже послесказал, когда стали воду отчерпывать. Я все в ведра заглядывал: не видать личего интересного?

Когдачистишь колодцы, всегда много находок на дне попадается. И откуда чего тамберется? Когда успевает всего накопиться? И году колодцу тому нет, а мы кромепары заржавелых ведер уже вытащили из него мотыгу и детский велосипед, а потомочень старинной работы флакон из-под духов.

Велосипедзабрал себе Ростик. Хороший велосипед: с железными, ручной ковки, колесами исиденьем. Садись и езжай: нажимай на педальки, приделанные к переднему колесу,и кати куда хочешь! Ростик сел и поехал.

Флаконс вычурной пробкой и какими-то иероглифами на боках взяла у соседа жена.Повертела его, повертела, потерла, потом пробку открыла, понюхала и говорит:

—Шарь Мошер, — говорит. — Очень редкий букет, секрет выделки в прошлом векеутерян. — Кричит мужу в колодец: — Посмотри, — говорит, — нет ли там ещё…

Ужне помню, чего-то ему с номером назвала, словно муж не в колодце сидит, а вкаком-нибудь магазине на Елисейских Полях прохлаждается… Он ей что-то сказал,и она сразу ушла.

Оставаласьещё нам в помощницах его дочка. Стоит, прутиком грязь колодезную ковыряет, покаеё вовсе морозом не прихватило, — и вдруг ойкнула:

—Ой! Шкатулочка...

Посмотреля: ну что за напасть – и действительно, откопала из грязи какую-то чудесную штуку!..«Ну, всё! — думаю. — Хватит...»

—Давай вылезай! — кричу я соседу. — Тоже что-нибудь будем искать, пока к намвся  деревня не прибежала и всё ценное нерастащили.

Соседвылез.

—Ну, всё, — говорит, — сейчас малость передохнём и ларь будем спускать.

АИринка шкатулку показывает и смеется:

—Это мне от лягушки подарок...

Соседвытер брезентовой рукавицей штуковину, которую дочка из грязи достала, и оназасверкала, запереливалась разноцветными огоньками, словно радуга из-под грязина свет проглянула. У Иринки от радости слезы закапали: вот подарочек такподарочек!

—Ну, чего ты ревёшь?! — говорит ей отец. — Никто у тебя эту безделицу не отберёт.У нас здесь богатеев больших не было: стекляшки какие-нибудь для красы сверхуприлеплены, вот и светятся. Твоя будет шкатулка, иди, в теплой воде вымой,потом поглядим, как она открывается...

Дочкатут же ушла. Мы спустили в колодец новёхонький ларь. Сосед хмыкнул:

—Ну, всё! Завтра выпущу пучеглазую — пусть плывёт, куда хочет: в колодец ужбольше ей не попасть. А то, видишь, повадилась по субботам к нам в баню ходить!Наверное, внутри жила широкая до реки, вот по ней к нам в колодец и добираласьквакушка.

Отработавшись,мы пошли в дом погреться и закусить. На столе вместо разных огурчиков игрибочков, ожидаемых мною, стояла все та же стеклянная банка с лягушкой. Ухозяйки, видать, времени не осталось на угощение, все флакон свой, наверное,нюхала.

Подошёля  к столу, ткнул в стекло, сквозькоторое, не мигая, смотрела лягушка, принёсшая столь хлопот, и шутливо сказал:

—Ути-ути, а сколько у нас нынче пальчиков на передних ногах?

—Не ногах, а руках, — вдруг услышал я из-за спины чей-то голос. Я не сразу исообразил, что Иринка со мной разговаривает: такой странный был голос и самислова тоже. Я ей так и сказал:

—Ну вот, странно ты рассуждаешь!.. У животных бывают или лапы, или ноги, а рукне бывает...

—Она не животное, а царевна, которую злой волшебник заколдовал в лягушку.Поэтому у нее и пять пальчиков впереди, как у нас, а не как у лягушек.

—Ну, это стекло увеличивает, — сказал я.

—А ты сверху глянь, — посоветовала мне Иринка своим странным голосом.

Явзглянул в банку сверху, а в ней — никого...

—А лягушка где? — спросил я и снова взглянул в банку, теперь уже через стекло.Так я снова увидел лягушку. Она, как и прежде, стояла на задних ногах, опираясьпередними о стекло, и как будто внимательно вглядывалась в меня. Но быланеподвижна и даже прозрачна – в общем, одна видимость, а не лягушка.

Сосед,как и я, позаглядывал в банку, обрадовался и говорит:

—Ну, вот видишь, как само всё получилось, даже лунку сверлить во льду больше ненадо: исчезла лягушка.

Женаего вышла из кухни и говорит:

—Вы тут  рассуждаете, а о главном незнаете. — При этих словах она вытащила из-за спины дочку. А у той в ушах вздетысерёжки, похожие на паутинки из тонкого серебра, а по ним камушки переливчатые,как росинки, разбросаны. Мы лишь ахнули. Я таких в телевизоре не видал, а нетолько на ком-нибудь из деревни.

Ахозяйка нам объясняет:

—Наверное, всё-таки непростая лягушка была. Когда дочка шкатулку домой принесла,лягушка тогда еще плавала. Я сама видела, как Иринка ей что-то шептала… Потоммы отмыли шкатулку, потом открывали, потом уж Иринка обновку надела. Вышла,значит, Иринка; серёжки лягушке показывает. Та, как будто бы, тоже любуется,через стенку вот так смотрит. Хотела Иринка её на руки взять —  а там нет никого!

ТутИринка на ухо своей матери что-то проговорила, взяла со стола банку и утащилаза переборку.

—Я её кормить буду и воду менять, она ко мне снова вернется, — долетел до нас еёголос. — Она вас боится, поэтому и не кажется. А то вы её снова в реку к щукамбросите!

Мыс соседом переглянулись и промолчали. Сосед, правда, хмыкнул, но спорить нестал:  пускай, дескать, делает как ейнравится…

<o:p> </o:p>

                                                                                             (РисунокИрины Пахмутовой)