Найти новый год (Искорка)

Найти новыйгод.

В дальнем царстве, Васильковом государстве,жили-были Никита да Ариночка. Дружно жили. Да не очень весело. Времени недоставало забавляться. Родители постоянно во дворце царском пропадали, а когдацарю не служили – по хозяйству, да по дому хлопотали, детей самих себепредоставляли. Доверяли родители ребятам – дружные, самостоятельные – со всемсами могут управиться. А как минутка свободная появится так каждый своим деломи занимается. 

Никита все больше силою на базарах с мужикамимеряется, да в стрельбе из лука упражняется. И силища в нем — прямо не повозрасту богатырская. Телегу помочь из трясины вытянуть, быка пораненного додому дотянуть – первым делом его кличут. 

Сестра же его русовласая, Ариночка, самозагляденье: коса до земли матушки, чернява бровями, румяна щечками, всякрасотою светится, а умница-то какая: любому сто очков фору в танце дарасписному прядению даст. Приветливая девочка, находчивая: шуток прибаутокмножество в голове держит, так на всякий случай. А как запоет, так и мухи наокнах заслушаются, жучки да паучки из щелей повыскакивают, замрут, нешелохнутся – слушают голос ручьем льющийся, солнцем переливающийся. 

Так и росли на радость родителям да на похвалувсего Василькового царства. У кого не спроси, любой ответит — хорошие ребята,себя в обиду не дают, другим слабых задирать не разрешают. Всем в том царствеславно, все красиво и жители, и природа, и озеро необъятное, формою цветокнапоминающее, по берегам васильками поросшее. Потому-то так и прозвалиВасильковым. Только вот одно плохо – не найти в округе радости настоящей. Ивиною тому царский указ служит: «Прекратить сказочных героев в гости звать. Задружбой да советом, к ним, хаживать перестать”.

А царь-то, проказник, указ запретный из-залюбви неразделённой затеял. Когда-то давно гостевала в царстве Василисапрекрасная. Сказки рассказывала — детей потешала, в сказочный лес приглашала, сжителями волшебными знакомила. Влюбился в неё царь, жениться хотел. Мечтал,чтоб ему одному сказка досталась. Ко всему жадный был. Три раза сватов засылал,а она все три раза отказала. Не люб он ей, не мил, капризен больно, да и стар ктому же. Рассердился царь, велел все книги сказочные сжечь, а волшебницу изстраны выгнать. Чтоб ни слуху, ни духу о сказках, да героях сказочных, чтоб нислова, ни думы у народа о том впредь не было.

Много с той поры лет утекло, царь успокоился,женился на царевне из соседнего государства. Дети у него пошли, а вскоре и внукпоявился. Быстро Никита да Аринка с Василием, внучком государевым, сдружились.Осенью на рыбалку бегают, весной хороводят, летом через костры попрыгивают. Нераз подумывал государь: „Хорошо бы ребят потешить, сказку им прочитать, друзейбылых из лесу позвать.” Но слова царского воротить не мог, указ свой отменитьне решался – больно крепко обида в сердце засела: красавицу несговорчивую,простить не может, по-прежнему гневается. Да и народ послушный указцаря-батюшки исполнил в точности: выбросил из голов светлых мысли разные, овременах былых напоминающие. 

И вот однажды на царство Васильковоеопустилось ненастье страшное. Ураган на землю свирепый накинулся. Буянил онцелую неделю, сил своих не щадил, много горя натворил – березоньки да яблонькимолоденькие погубил, крыши с домов посрывал, добро людское побил. 

Вот только, напрасны, усилия ветровыеоказались, народ долго горевать не стал: из погребов да подвалов повыскакивал,дружно за работу взялся, — с песнею, дружбою подкрепленною, дело живоспорилось, все по-новому строилось. Никитке, с силой его богатырской, тоже делоотыскалось – дороги да сады от деревьев поваленных расчищать досталось. 

И вышло так, что Никита под дубомвеличественным, от ветра упавшего, сундучок отыскал. Да не простой сундучок, незлатом наполненный а, сказками да легендами переполненный, в ослушание волицарской припрятанный. 

Стали Никита с Ариночкой ночами таиться, изсундучка сказки почитывать, да свои придумывать. Все истории ребятам нравятся,но одна больше всех сердцам детским любится. Раз за разом ее перечитывают,дивом милуются, в старину всматриваются, понять ее стараются. 

И говаривалось в том сказе, как с помощьюслова доброго, да веры праведной, люди со сказкой вместе уживались, от недуговразных друг друга оберегали. Да и с этим преданием не все ладно слаживалось:время книги испортило, ни одна целехонькой не осталась. Всё части да обрывкиребята читают, продолжения сами себе додумывают. 

А вскоре новая беда государство постигла, тишьда гладь налаженную разбила — внучек царский от неведомой болезни слег. ЛежитВасилек и слышит, и видит, и даже ест помалу, — да не встаёт вовсе, ничегоделать не может. Какие только целители во дворец не показывались – никто помочьне может, ничего Васильку не любо, все грустит, да плачет, а о чем, так-то исам государь не ведает. Заглянула к мальчику и старушонка, дольше всех живущая,больше всех знающая. На больного взглянула, глазами по сторонам поводила,поохала, да и отправилась себе восвояси. Побоялась царю правду сказать, указадавнишнего ослушаться. 
Вскоре по стране слух пошел:
“Тоска зеленная Василька одолела, а помочьможет только книга волшебная, в лесу темном Морозом Ивановичем припрятанная”.

Прослышали про это Никита с Аринкой. Подумали,подумали да и решились Василия выручать, от болезни тяжкой избавлять. Нострашно им в лес сказочный идти, в дорогу, опасностями славящуюся пускаться.Никому в лес далекий ходу не было. Все смельчаки без следа гинули – никто назадне возвращался. 

И к этому государь неугомонный руку своюприложил: с лешим сговорился, богатствами несметными его соблазнил, на службу ксебе поставил. Стал тогда злодей, по лесу гуляющих, сказки да загадкиспрашивать, кто сказок не ведал и загадок не знал, в деревья трухлявыепревращал. А откуда люду их знать то? Все книги волшебные пожгли, слово о томдруг другу молвить боятся, царя-батюшку прогневить опасаются. 

Да и далече лес сказочный раскинулся – заозёром необъятным, ширины не измеренной, дна не имеющего, обойти его – жизни нехватит, сил да терпения не сыщется.

Долго не решались ребята в путь отправиться.Уж и зима наступила, снег поля засыпал, морозы землю сковали, озёра льдомпокрыли. К тому времени царскому внучку совсем плохо стало – уже и естьотказывается, только водичку попивает да сухарики грызёт. Испугались врачи,говорят: „Если до Нового года, лекарство не сыщется, — помрет Василий”. 

Как услышали Аринка с Никиткой вестьпечальную. О страхе позабыли, вмиг осмелели, в путь дорогу собрались. Узелки, ссушками фруктовыми да орехами за плечи закинули. Никита топор отцовский на поясприладил, Аринка платок матушкин прихватила, в стужу лютую укрыватьсяпридумала. 

Чуть свет в окно — мать с батькой на службуотправились, а ребята оделись, потеплей, на лыжи повскакивали, да и пустилисьсебе в дорогу не близкую, приключениями опасную. И про родителей, конечно, незабыли, прикололи к ставням записку малую, про решение их говорящую. 

Идут себе, зиме радуются, лыжи из лосей шкурынахваливают, в снег не проваливаются, за кочки не цепляются.

Долго ли коротко странствие слаживается, априбыли все же к озеру. Смотрят, на лед сивый, даль туманную, берег скрывающую.Говорит Никитка сестре: “Мы на лыжах до весны берега не сыщем – надобно плотмастерить”. 
Нарубили сухих деревьев, стволы на доскираскололи, поясками своими вместе сплели, на лыжи поставили. Палку, у берегаотысканную приладили, мачтой служить назначили. Из платка матушкиного – парусустроили. Они, чтоб время скоротать, да морозу не поддаться и не замёрзнуть,снеговика лепить задумали. Не успели и кома снежного скатать, как подулнаконец-то ветер, северный. 

Вскочили ребята на плот, покатили к берегамтаинственным. Вот только шибко быстро ветер гуляет, того и гляди, платок маминоборвется. Изводится Аринка, волнуется, — «чем укрываться то будем»? Замерзнем.Услышал их ветер, замедлил дыхание, плот тише и пошел. 

Успокоились ребята, обрадовались, сразукрасоту их окружающую заметили. Небо голубое, солнышко яркое, лед золотомискрится, серебром переливается. Снежинки мягко на ребят садятся, ресничкибелым раскрашивают. Простор всюду, даже дышится по-новому, широко, привольно. 

Запела Ариночка песни в душе шевельнувшиеся –слова сами друг в дружку вплетаются, на ходу сочиняются. А песни то все новые огероях прочитанных. Тут и Никитка не вытерпел, подпевать сестрице затеялся. Такза песней и не заметили, как к берегу заветному приблизились. 

Поблагодарили ребята ветер, за помощь,попросили утихнуть, он пошумел еще немного, снегом поиграл, да и вовсе пропал.Спрятали плот в камышах прибрежных и к лесу темному направились.

Не успели и двух шагов ступить, а леший туткак тут. Стужу, да страху на них нагоняет, сам не показывается: воют ветразлые, ели да сосны трепещут, земле стволами кланяются. Вьюга свирепствует,мечется, всеми силами упирается, со свету сжить смельчаков старается.

Не растерялся Никитка, укрыл сестру платкомродительским, стал сказки на ушко нашептывать, дрожь из сестрицы выгонять, чтобне боялась уговаривать. 

Услышал леший слова знакомые, вспомнил словоцарю данное, унял вьюгу, расчистил тропку снежную. 

Тихо в лесу стало, загадочно. Словно душиживой мире не осталось. Дремлет все под одеялом пушистым, не шелохнется.Ребятам аж совестно лес беспокоить. Аккуратно, мягко по сугробам ступают,спокойствия воцарившегося нарушать не желают. 

Долго шли, притомились, присели на пни старые.Подкрепиться условились. 
Перестал снег под ногами скрипеть,прислушались: кряхтит кто-то, стонет, вокруг с деревьев снежок сдувает. Тяжкоему, больно. Подобрались поближе, видят, меж сосен, чудо-юдо притаилось. Мхомвсе поросшее, снегом по макушку занесенное, бородою длинною в ветках,запутанное. Не зверь, а воет. Заприметило оно ребят – о помощи взмолилось. А имподходить боязно, авось дыханием ледяным погубит. 

Но сжалились, себя не пожалели, подступились кчуду-юду. Пока бороду распутывали, оно им все о себе и поведало: „Старый яветер. Сговорились молодые ветра, в ловушку меня заманили, бороду в соснахзапутали. Не по нраву пришлось, негодникам, что помог детям через озеро вамперебраться. Не хотят братья больше людям служить, дружбы с ними водить, — клешему на побегушки продались”.

Старались дети чуду-юду помочь — не выходитраспутать, рубить надобно.
Достал мальчик топор, только размахнуться,ветер вновь застонал: “Не губи мальчик зеленые ветки, больно дереву будет.”

Сжалились и над соснами, ничего не поделаешь вбеде всем – помогать нужно. Отсекли сухие да старые ветви, а живые не тронули.
Справились вскоре, ветер на волю пустили. 

Подхватил он топор — вмиг из сучка дудочкувыстругал.
— Понадоблюсь, свиснете в нее три раза, я ипоявлюсь.
— А Мороза Ивановича, где нам сыскать, неподскажешь? – крикнул Никитка.
— В северном направлении путь держите, —
пробасил ветер в ответ. Затем дунул на сугроб, расчистил под деревоммуравейник, 
— Мурашки малые на юге домики устраивают,холода боятся, вам в обратную сторону надобно. 

Посвистел ветер, попрощался и скрылся воблаках. 
А ребятам, доброе дело удавшееся, силдобавило, дальше резвее пошли. Хотели, было, песню затянуть, но шум в лесууслыхали, подкрадываться тихонечко стали. 

Выглянули из-за сугроба — тетерев огромный поснегу скачет, от волка серого спастись пытается. Волк кругами ходит, силыбедняги выматывает, рычит, зубами клацает. Птица прыгает, прыгает, взлететьстарается, а ничего не получается. Одно крыло волком поранено — клыкамирастерзанно. 

Подняли шум ребята: кричат голосами грозными,ногами топают. Волк испугался, хвост поджал и наутек пустился. 

Подбежала Ариночка к птице израненной. Снялаплаток пуховый, не раздумывая, крыло им подвязала. Самой холодно, да делатьнечего, беда с птицей приключилась, как не выручить. Погладила перышки строгие,согрела их дыханьем жалеющим, ранки и зажили.

Поклонилась птица гордая. Вынула перо из крылаздорового.
— Вот вам ребята перо мое. Если нужен, буду —
пустите по ветру я и появлюсь. 
Взлетел и пропал в небе.

Пока тетерева из беды выручали, времяпотеряли, отдыхать некогда – дело начатое, не оконченное, завершения требует.Погрустили немного о привале неудавшемся и дальше отправились.

Шли, шли, вдруг, меж деревьями, просвет незаметили. Спохватились ребята и бегом туда. Так сходу и выскочили на полянуземляничную. Тут же зрелище дивное пред ними предстало: вокруг все снегомзавалено, а на поляне солнышко летнее блещет, ягодки лучиками пригревает.Ручеек журчит, вдаль торопится, а возле него изба русская вся цветамирасписанная, ни в чем те цветы живым не уступают, как настоящие благоухают. Таки тянет их погладить и понюхать. 

Совсем ребята растерялись. Стоят на солнышкегреются, лето вспоминают: как венки плели да рыбку ловили. Припомнили разом продруга заболевшего — вмиг очнулись. 

Подошли к дому, постучали в дверь широкую. Онасразу и отворилась. Боязно, ребятам, внутрь заходить – сказку о трёх медведяххорошо помнят. А из избы запах аппетитный вырывается, уютом и теплом ребята вдом приглашаются (так и тянет, если бы это дом бабы яги был, тогда заманиватьнадо было бы, подготовка эти словом к чему-то плохому). Не удержались. Вошли. 

Как мать с батькой учили, поклонились избе,пожелали хозяевам здоровья крепкого. Глядь, а вокруг никого и нет. Ариночкатревожиться, чуть не плачет, медведей боится. Никитка по головушке еепоглаживает, на людское жилище указывает. На скамьи малые, кроватки не широкие,мишкам не пригодные. Все-таки уговорил Никитка сестрицу подождать маленько,отдохнуть перед дорогою. 

Скоро согрелись ребята, сняли с себя шубки даварежки теплые, на лавку уселись, на стол поглядывают, а брать без спросаничего не смеют. Воспитаны правильно. Сидят на лакомства заглядываются, сголодом борются, совести слушаются. А тут и дверь отворяется, хозяйку внутрьпропускает. Смотрят на нее ребята, и понять не могут: не низкая хозяюшка и невысокая, не полная и не худая, не старая и не молодая. Вскочили, кланяются,сами назад пятятся, а она им и говорит: „Не пугайтесь, милые, я — Василисапрекрасная. Мойте руки, угощайтесь. Сперва накормлю вас, а уж послерасспрашивать стану.” 

Насытились путешественники, поблагодарилихозяюшку, и ее просьбу исполнили, рассказали обо всех трудностях пройденных.

Пока Никитка рассказывал Ариночка, на лавкевся ерзала, места себе найти не могла. Крутилась, крутилась, да и не удержалась- стеснительность поборола, тихим голосом на ушко брата спросила:
— Василиска-то моложе… Наверное, не она будет? 

Усмехнулась хозяюшка, услышала разговортайный, взмахнула платком, да и обратилась в девушку юную, с косою белою,талией березовой. 
— Молодцы, сказки-то знаете. Сами читали илислышали от кого? 
— Сами, сами, — в один голос закричали ребята. 
— А загадки отгадывать умеете? А ну, сейчаспроверим. 

Уселась Василиска поудобнее, налила всем чаю изагадывать принялась:

Чтобы осень не промокла,
Не раскисла от воды,
Превратил он лужи в стекла 
Сделал снежными сады.

— Ну-ка, кто это? 
— Зима, мороз, — захлопала Аринка в ладоши. 
— Правильно. А ну, сейчас посложнее, будет:

Проработав целый день, 
Намела гору метель. 
Что за горка? Как зовётся? 
Вам ответить мне придётся.

— Сугроб, — опередил Никитка сестрицу. 
— А такую?
—
Её не растили – из снега слепили.
Место носа морковку ловко прикрепили.
Глаза — угольки, руки — сучки. 
Холодная, большая, кто она такая?

— Снежная баба! – разом выкрикнули детки.
— Молодцы, умеете загадки отгадывать. Так ибыть — помогу вам, путь к Морозу Ивановичу соберу, тропинку нужную укажу. 
Положила припасов в рюкзачки малые. Подошла кручью поющему, попросила каплю, водицы чудодейственной, в березовый листобернутой.
— Мало у меня, ее осталось, да вам нужнеебудет. Вода живая в листе сберегается. 
Ко всему прочему косточкой дивною одарила.Усмехнулась, молвила: “За смелость вашу, награда не малая будет. Посадите, доземли поклонитесь – тут же дерево вырастет, а какое — после увидите”.

Обрадовались ребята капле волшебной, домойбыло, пустились Василия выручать, да вспомнили про народ без сказок томящийся.Передумали ворочаться, дальше отправились. 

А дальше-то, лес всё гуще, всё темнее. Ничегоне видно. Только слышно по соснам, кто-то скачет, любопытство детскоеподогревает. Бросились на звук, догнали белочку рыжую, с хвостиком пушистым. 

Попросила ее Аринка, вниз спустится.
– Заблудились мы милая. Мороза Ивановича ищем…
— На север путь держать надобно.
Переглянулись Никитка с Ариночкой.
— Как тот север отыскивать, муравейников подснегом не сыщешь? 
— А где мха на деревьях да камнях больше там исевер, — подсказала пушистая, а сама слезами горькими залилась. Украла сорока унее из гнезда орехи, на зиму припасенные. Чем теперь деток кормить не знает. 
Ребята посовещались немного, да и поделились сбелочкой фруктами сушёнными. Сами почти ни с чем остались, а все одно непечалятся. Добро совершенное и греет и сил придает.

Только уходить собрались, вой страшный по лесупрокатился. 
Серый волк, вокруг пальца ребятами обведенный,добычи лишенный, с приятелями воротился, — поквитаться с обидчиками желает.

Уговорила белочка новых друзей за собоюследовать, на ель высокую взбираться. Спрятались в хвое мохнатой — волки их ине видят. Внизу рыщут, следы разглядывают, подвох чувствуют.

Мечутся от дерева к дереву, зубы скалят, знают- поблизости обидчики спрятались. 

А Никитка в бой рвется: Не хорошо, мол,богатырям русским по деревьям отсиживаться. 
— Много их, а ты из сил выбился, не одолеешьвсех разом, — Удерживает сестрица, волнуется.

Пока спорили, белочка на десять сосен назадперескочила и кричит волкам:
— Опоздали, бездельники! Леший ваш обед в дубыстарые превратил. 

Огорчились волки, но ничего не поделаешь –ушли. Спустились ребята на землю, белочку поблагодарили, а она их пушком спрошлогодней шубки одарила, 
— Дуньте на него, я и покажусь.
Махнула хвостиком и к елкам запрыгала.

Отыскали ребята дерево одиноко стоящее, нашлисторону, мхом всю поросшую, в том направлении дальше и двинулись.

Но шагу без приключений ступить не могут.Откуда не возьмись медведь навстречу несется на них, злой-презлой. Деревьяломает, ревом ужасным округу сотрясает. 

И тут Никита не испугался, богатырем на путимедвежьем вырос. Встал, топор достал, к бою изготовился. Но и сестрица уступатьне желает, вперёд рвётся, приласкать медведя старается.

— Здравствуй, медведюшка! Ты чего это зимой неспишь? По лесу бродишь. Голодно тебе, холодно?

Медведь от речей ласковых успокоился,пожаловался на лешего да на приятелей его злобных. 
— Перед берлогой шум устроили – разбудили.Дрались, ругались, чем попало, в меня кидались. Вот палкою малою, сколько делнатворили, — плачет, лапу ушибленную потирает, шишку на затылке показывает. А язаснуть опять, ну никак не могу.
— Знаем, как помочь, тебе Мишенька! – говоритАриночка. – Веди нас к себе. 

Повёл медведь косолапый ребят в берлогу.Накормили они Потапыча тем, что от Василисиных гостинцев осталось. Расщедрилсямишка, от ласк раздобрился, ноготок свой любимый, на память отдал, 
— Коли понадоблюсь, царапните им по снегу, я ипоявлюсь.

Запела девочка песню колыбельную:

Спи, усни мой медвежонок,
Мой косматый, косолапый.
Батька твой ушел за медом,
Мать пошла лушить овес.
Скоро батько будет с медом
Мать с овсяным кисельком.
Я подвешу медвежонку,
Медвежонку, олененку,
Зыбку легкую на ветки,
Кто ж им песенку споет?
Будет нянькой вольный ветер, 
Ветер песенку споет. 

Убаюкался мишка голосом нежным, заснул:похрапывает, лапу свою посасывает. 

А времени до нового года совсем мало осталось,торопиться нужно, как-то обратно из берлоги выкарабкиваться. 
Внутрь, словно по горке ледяной скатились, акак назад — не подумали. Медведя помощи просить? — будить жалко. 

Да видимо лес ребятам помогает, нечаянно вберлоге палочку заприметили, толстую, на конце закрученную. 
— Наверное, этим негодники, мишку и обидели, —
вздохнул Никита, — А нам она для доброго дела сгодиться. Приставил палку квыходу, взобрался наверх и Ариночку за собою поднял. 

Отдышались маленько, снегом умылись, сон ссебя согнали, из последних сил дальше двинулись. Да и палку с собою прихватили.Тяжело с ней, а что делать? Коли волки нападут, так хоть отбиться сумеют.Плетутся, чуть не падают, валенками снег загребают, до костей прозябают, отголода страдают.

На счастье вскоре, домик, изо льда растущий,показался, стоит себе на опушке, во все стороны светиться. Вспомнили ребятаВасилисины наставления, узнали избу Мороза Ивановича.

Да обрадовались рано. Пробраться, к нему, нетак уж и просто. Сам леший тропинку, к дому вьющуюся, охраняет, в сердце сказкиникого не пускает.
Притаились ребята в сугробе и гадают, какдальше то быть. А в небе туманном, на кисель похожем, баба яга в ступе носится,покоя не знает, покрикивает: „Ох, чую, человечьим духом запахло. Чую! А ну,злодеюшки, а ну, душегубчики, ищи свищи касатиков по сугробам да овражкамзаснеженным! Обед нынче нам сытный будет!”
Совсем Ариночка духом пала. Плачет, с Никиткойпрощается, заметила, Яга думает. 

Схватил Никитка топор в руки, хотел, было, водиночку со злодеями сразится. Не хочет больше сестру слушаться, прятаться даотсиживаться. Да тут поблизости от их убежища, что-то бух в снег. Выглянулмальчик из сугроба а, рядом птица знакомая, с ним перешептывается: “Ты,Никитка, пёрышко моё обронил, вот я на выручку и явился. Тайный ход вам укажу.Ползите за мной, поторапливайтесь, да из снега не высовывайтесь — заметят, всемхудо будет.”

Долго под снегом ползли, да так прямо к МорозуИвановичу не пожаловали. В избу русскую отважно вступили. От хозяина холодомвеет, стужею зимнею отдает, голос у мороза грозный, словно из трубы вылетает, аглаза мягкие, ласковые, добротою полные. Доверились ему ребята, все своигорести открыли, переживаниями поделились. Пригорюнился мороз Иванович: „Рад быпомочь вам детушки, да только посох мой, слуги лешего, выкрали, да иприпрятали, а где, того не ведаю.”

А сказки волшебные подарю вам. Если лишения,тяжкие вытерпели, то и сказки сберечь сумеете. Вынес из светлицы книгудрагоценную, золотом оббитую, самоцветами горящую. Открыл, а буквы сами сказкисказывают, о тайнах старых приговаривают. Вмиг ребята обогрелись, да силнабрались.

Тут Никитка и вспомнил про посох в берлогеразысканный, у крыльца оставленный. Кто ж в гости с палками входит? Выбежал надвор, отыскал и к морозу принес. 
— Не он ли, не посох ли? 
Обрадовался мороз Иванович, узнал добропохищенное.
— Ну, теперь я им, покажу, как добрым людямпакостить, да воровством заниматься. Вот только слишком много злодеев в лесусобралось. Одному со всеми не сладить. 

Усмехнулся Никитка: “А мы, не с пустымируками, пожаловали, выручил ты нас, и мы той же монетой отплатим.” 
Дунула Ариночка в дудочку, пустила беличийпушок по ветру, а Никитка тем временем, ноготком медвежьим, сугроб царапает. 

Вскоре вой нежданный по лесу разнёсся.Торопится на выручку медведь яростный. Всех в стороны разбрасывает, ни кого нещадит. Бой страшный вокруг избы завязывает. В небе тетерев за ступой бабы ягиувивается, вконец старую извел, погоней уморил. Белочка под ногами у враговмечется, суматоху наводит. Ветер бушует, слугам легшего глаза запорашивает.Бросились злодеи бежать. Да не тут-то было. 

Никитка снежку вылепил, слезу, в него ручьевуюзавернул. Да как огреет лешего, прямо, по головушке. Слезинка волшебная, ведромводы на него пролилась. Тот к земле и припал. Все чернота да злость сразбойника слетела: сошел мох безобразный, а взамен листочки березовыераспустились. Разрыдался леший, прощения попросил. Простили, конечно. Нарадостях даже косточкой от дерева волшебного одарили. 

А он кланяется, усердствует, едва лоб оземь нерасшибает. Обещается зла больше не делать, других на пакости не подговаривать.Еще маленько покланялся, лбом больно ударился и скрылся в чаще лесной. 

Собрались ребятки в обратный путь. Да книгабольно тяжелая, как ее во дворец доставить? Посмотрел Мороз Иванович настарание безуспешные. Убедился, что даже у Никитки поднять сказки неполучается, вышел вперед, бороду поглаживает, в слух рассуждает:
»Дел конечно у меня не мало – я белым одеяломвсю землю укрываю, в лед реки убираю. Да так уж и быть, помогу”.

Прикоснулся посохом к сугробам белым — те всани да коней гривастых, бубенцами увешанными, и обратились. Расселисьпоудобнее, понеслись сквозь облака студеные, ветром подгоняемые. 

Шибко быстро назад домчались, всей честнойкомпанией во дворец и пожаловали. А там все плачут, на глаза царю попастьбоятся. Уж совсем Василёк плох, помирать собрался. Подбежал царь к гостямнеожиданным. Совсем от горя обезумил — то грозится, то умоляет, то сновагрозится. Осунулся весь, побелел: 
— Озолочу! Только, помогите! а коли, нет, такмуки страшные примите! 
Взмахнул Мороз посохом, у царя язык и отнялся- замерз, не шевелится.
— Помолчи, малость. Злато твое не надобно,себе забери. Ишь, ты… выискался. Постеснялся бы при детях-то угрозами сыпать.

Присел Мороз Иванович возле Василька, открылволшебную книгу, буквы и поспешили, в слова сложится, в сказки превратится.

А Мороз Иванович книге помогает, вслухволшебство приговаривает, так-то сила светлая враз Василька на ноги поставит.Услышал мальчик истории мудрые, приподнялся с постели, погладил морозу бороду,от его холода бодрящего поежился и говорит:
— Спасибо, Дедушка Мороз… 

С тех пор и стали кликать Мороза ИвановичаДедом Морозом.
Тут же хорошо всем сделалось, весело.

А государь вокруг внучка бегает, мычит и словасказать не может, превратился язык его в ледышку. Потешаются все с него, одномуему не весело. 
— Ну, что? – спрашивает Дед Мороз. — Не будешьбольше людям жизнь, портить? Урок тебе! Впредь дважды подумаешь, прежде чемуказы коварные, несправедливостью полные, издавать. Борода твоя седая, а самкак дитя малое. Что ж ты людей праздника-то лишил, мальчонку чуть со свету несжил? Вон оно как обернулось. Стыдно тебе, наверное?
Опустил царь голову, глаза прячет и вправдустыдно и сказать ничего не может, насупился, помалкивает. 
— Ладно, уж, — сжалился Мороз Иванович, — Еслирадость вокруг так и тебя не забудем. 

Стукнул три раза посохом оземь — речь к царю ивернулась. Государь, как только заговорил, так сразу и издал указ над зломторжествующий, всем новый год праздновать разрешающий.

А пока в царстве Васильковом к праздникуготовились, леший зёрнышко подаренное решил посадить. Снег расчистил, землюнагрел, ямку выкопал. Пошли тут же деревья необычайные, солнцем святящиесямандаринами называющимися. Собрал он плоды дивные, отыскал плот, ребятамиспрятанный, и в царство Васильковое двинулся.

Как раз к празднику и поспел, люду,сказочного, с собою навел да зверья разного пригласил. Взялись они разом людейучить Новый Год праздновать, елки пушистые наряжать.

По-настоящему, счастливой жизнью в царствезажили. Елку наряжают, у печи греются, мандарины лешим посаженные друг другударят, снегом припорашивают да сказки сказывают.

А как же, без сказок-то только мухи засыпатьумеют.