Из межвременья (Невечерний свет)
ПОПЫТКИ ТИШИНЫ
Внезапна нежность тишины –
Как на утихшем поле боя.
И от чего же так грустны
Нежданные часы покоя,
Где музыка – калейдоскоп
Слов, пауз, клавиш, струн и взглядов;
Углы заглажены песком,
Святой водой – размыты яды…
Спасибо тем, кто не придёт,
Не омрачит непониманьем
Наш пианинный эхолёт
Мечты с утраченным названьем.
И те, кому весна цветы
Сейчас оставит на могилах,
За нас помолятся святым,
Чтоб верность наши дни скрепила.
ТРОПА
Из трав проступают забытые тропы,
По рыхлой земле сплошь следы – от тоски.
И здесь не дано, ни секунды, ни срока:
Серпа заждались на полях колоски.
И вновь еле слышится голос пророка
Среди какофонии воплей людских.
На подступах к правде наш колокол дрогнет
Заноет простор, как вчерашний ожог.
Никто и не знает, что мир уже прóгнут,
Что жизнь для суда – всяким Бог сбережёт.
И вечно стоящим впотьмах у порога
Прорубленных окон – не сделать шажок.
Цветы на лугах вспоминают сраженья
Из памяти красные их лепестки.
И каждый минувший предел напряженья
Сулит только новые жизни витки.
От мыслей о вечности – нет упражненья,
Но верные – в сердце, как звёзд огоньки.
БЕДНАЯ КУТЬЯ
Седая тень луны над рокотом в степи.
И зарево то тут, то там мерцает.
И, что ни говори, возложен на пюпитр
Стан новых скорых зарев.
Холдная роса по пальцам ног плывёт,
И ночь, как будущность, в дали незримой.
И, что ни говори, но времени ковёр
Нам вряд ли уж покажется периной.
Свет огибает тень, и тьма – водоворот:
Гребцы поют, кричат и скачут вёсла;
И в пасть Харибды – каждый новый поворот,
И не спасёт уже ни руль, ни парус пёстрый.
Обуглена земля – как в формах для литья.
И в новые пустоты хлынет лава.
О прошлом – ничего, лишь бедная кутья.
Но в нашем будущем – лишь Богу слава.
ИСПЫТАНИЯ
Сияют окна в погасшем небе,
Поблекших звёзд затмевая след.
Слагают песни: с горящим взглядом,
С потухшим сердцем, тоске в ответ.
Немеют руки и крохи хлеба
Голодным птицам даёт бедняк.
Все – славословят и кормят ядом
Друг друга души, ведь хлеба – нет.
***
Тускнеет краска замёрзших флагов,
Лохмотья плещутся на ветру,
Бедняк в восторге: он, будто магом,
Собрал всех птиц в свой семейный круг.
Бывает – ливень пойдёт во благо.
Бывает – изморозь – благодать.
Бывает – солнце в руках как шпага:
Господь поможет перестрадать.
ЗВЕЗДОЛОВ
Чтобы почувствовать сон, нужно отвлечься от книги.
Ветер на улице катится лязгом стальных облаков.
Что-то теряется в тенях бездушных и тёмных углов.
В тучах заблудший и скорбный бредёт отставной звездолов.
В сетях его дребезжит россыпь потерянных мигов.
Чтобы почувствовать боль – нужно подняться над миром,
Гордостью, страхом, мечтой, своей слабостью и тишиной.
Где-то в домах угасает свинцовый на сердце покой –
С каждым раскатом: вновь поле вдали кровью орошено,
Снова расцвечена ночь молний и громов пунктиром.
Чтобы почувствовать свет – нужно остаться у Бога.
Колокол катится звоном: весёлым и скорбным – одно.
Красной и чёрною нитью расшитое дней полотно –
Спутало профиль, и бабочкой бьёшься в пустое окно…
Страшно – остаться у храма, не войдя, у порога.
Обыкновенным
На помутневшем окне – не видно царапин и пятен,
Не видно отдельных моментов души;
И свет из него – вроде прост и понятен,
И в верных лучах, будто в яслях, лежит.
Так просто понять: не достичь совершенства,
И всем – не помочь, равно – всем не простить.
И всех міром данных вопросов им не разрешить.
Шагают в толпе и, боясь отщепенства,
Со «всеми» идут, судьбы міра вершить, ¬–
Сигареткой кого-то из них не забудь угостить.
Иной лишь, оставшись один, временами дрожит,
А вернувшись к «своим» – снова горд и опрятен,
И мил, и остёр, и умён, и «умеет дружить»,
Тех, кого принято там осуждать – поспешит осудить,
И не видит на окнах других – их царапин и пятен.
А когда валят лес – щепки только для слабых,
И в глазах – уплывает рекою бревно за бревном.
И книжки – есть книжки, а главы – есть главы,
И мір за окном – всего лишь суть мір за окном;
И даже сияние в полдень церквей златоглавых –
Есть отблеск на солнце, как отблеск волны за бортом.
Вот лишь всеприятие – не всепрощение,
И жгучих лучей не увидеть за грязным окном.
Погубившим себя – не принять Воскресенья,
Ничего не видать кроме звёзд им на небе пустом.
Помолись за меня, и быть может, найдётся спасенье
За тем, покаяньем омытым, прозрачным стеклом.
ТЫСЯЧАЛЕТНЯЯ
В чистом поле давний храм –
Украшали землю.
Ни дорогам ни ветрам –
Родине лишь внемлю.
В ясном небе белый серп
Отсекает вечер,
Запад спит, жестокосерд,
Лишь восход – на встречу.
В белом дыме искры жгут
Проблески рассвета
И тумана волны лгут –
Призраки по ветру.
Загорается заря,
Разметая нечисть.
Муравьи из янтаря,
Свет взвалив на плечи,
К горизонту семенят,
Дым вдохнув отечеств.