Воробьиная примета (Искорка)

Естьу воробьев такая примета: переступать лапками – это не к добру. И каждогоптенчика первым делом учат не ходить, а непременно прыгать, иначе беда случится.

Так и маленького Матвея наставляли родители: «Обеимилапками отталкивайся и – скок!» А поздними вечерами папа часто рассказывал острашных котах, которые пристально следят за непослушными воробьишками. Сидя вкустах, они терпеливо ждут, когда кто-нибудь расхрабрится и шагнет. А какдождутся – набрасываются на шалунишку и уносят его к себе в подвал.

ОднаждыМатвей спросил у папы, отчего коты не нападают, на кого им вздумается. Ведь онинастолько сильные и своенравные, что могут сами выбирать себе жертву по вкусу.«Не положено», — многозначительно ответил папа и почему-то больше ничего не объяснил.Пришлось Матвею самому домыслить. Он решил, что прыгающий воробей выглядит так,будто ему холодно, вот коты и не вредят. Жалко им замерзшего бедолагу.

Современем Матвей и вовсе перестал задумываться о дурной примете. Прыгать былонесложно, а иногда даже весело, поэтому все получалось само собой. Ходить,переступая лапками, совсем не хотелось. Кроме того, Матвей научился понемногулетать, а это было очень увлекательно.

Изредкастрашные коты действительно утаскивали к себе кого-нибудь из друзей Матвея.Тогда взрослые воробьи начинали возмущенно чирикать: «Он шагнул! Он шагнул! Самвиноват!» А Матвею казалось, что друг попросту зазевался. Он, конечно, не былуверен – может, и впрямь шагнул. Не зря же взрослые так единодушны.

Водин прекрасный день Матвей оступился сам. Это случилось во время игры, когдамолодые воробушки катали по земле кедровый орешек. В игре не было каких-тоособых правил, поэтому ребята сбились в кучу вокруг орешка и задорно толкалиего клювами. И вот в разгар веселья Матвей забылся и пнул орешек лапкой. Самыйвнимательный воробушек Митя тут же закричал:

—
Это считается за шаг!

—
Нет, не считается, — возразил Матвей. – Я ведь там же, где и стоял. Подумаешь,лапку вытянул.

—
Считается! Считается! – в ужасе заверещали его товарищи и шумно разлетелись ктокуда.

Тутуже и Матвею стало не по себе: а вдруг зубастые котяры заметили его и теперьоблизываются, глядя из-за кустов? Испуганный воробушек зажмурился, ожидая, чтовот-вот его коснется когтистая лапа. Но на самом деле все дворовые котыспокойно спали чуть поодаль, сытые и довольные. Тем утром добрые люди покормилиих сосисками, так что в охоте не было никакой необходимости.

Чуточкуосмелев, Матвей приоткрыл сначала правый глаз, а потом и левый. Похоже, никтоне стремился его сцапать. «Я же говорил – не считается», — подумал он и нарадостях склевал кедровый орешек, которым уже все равно никто не играл.

Непрошло и недели, как Матвей оступился снова, причем на сей раз намеренно. Гуляяпо двору, он повстречал мудрого старца Савелия. Это был очень уважаемыйворобей, к которому обращался за советом даже сам вожак стаи. Савелий пыталсярасколоть подсолнечное семечко, но у него ничего не получалось. Оно настырновыскальзывало из-под клюва старца, не желая быть съеденным. Тогда Матвей подлетелпоближе и придержал семечко лапкой.

—
Кушайте, дедушка, — учтиво обратился он к Савелию.

—
Спасибо тебе, добрый мальчик, — ответил тот и в два счета расправился ссемечком. Потом оправил седые перышки и заметил: — Ты не боишься переступать.Это необычно.

—
Я всего лишь вытягиваю лапку, — замялся Матвей. – Это не считается за шаг, япроверял.

—
Вот как? А может, на тебя примета вообще не распространяется?

Сэтими словами старец хитро подмигнул Матвею и упорхнул в небеса.

Ав голове молодого воробья с того самого момента поселились удивительные мысли:что если он особенный? Вдруг именно ему, Матвею, не воспрещается ходить? И какбы он ни шевелил своими лапками, вместе или по отдельности, никакой беды всеравно не случится?

Дождавшисьнаступления ночи, Матвей потихоньку выполз из гнезда. Он старался двигаться какможно тише, чтобы не разбудить родителей. Мама наверняка не отпустила бы егоночью одного – и правильно, ведь во мраке могли таиться многие смертельныеопасности.

НоМатвей ничего не боялся. Набравшись духу, он открыто зашагал по дорожке.Впервые в жизни воробушек не прыгал, а шел, и в этом было что-то восхитительное.Новые ощущения настолько захватили Матвея, что он полностью забыл обосторожности. А между тем сзади к нему подкрался огромный рыжий кот.

—
Какое уморительное зрелище! – сладко промурлыкал котяра. – Воробьишкаразгуливает, словно ворона.

Матвейвздрогнул, но не растерялся и уверенно прочирикал:

—
Ты не съешь меня, я особенный! Дурная примета на меня не распространяется!

—
Он еще и смельчак, — рассмеялся кот. – Знай же, малыш, мне нет дела до вашихворобьиных примет. Но я тебя не трону, ведь ты действительно особенный, разумеешь ходить. Уж лучше я поужинаю твоими прыгающими сородичами. Их много, а тытакой один.

Махнувна прощание хвостом, котяра скрылся в высокой траве. Матвей же поспешил обратнов гнездо, но за всю ночь так и не сомкнул глаз. Он был слишком взбудораженсвоим невероятным открытием. Оказывается, страшные коты никогда не уносили тех,кто переступал лапками. Они даже не представляли, что воробьи на это способны. Азначит, главная воробьиная примета была самым обыкновенным суеверием.

Дождавшисьвосхода Солнца, Матвей начал бегать по двору. Ему не терпелось поведатьтоварищам о своем ночном приключении. Но молодые воробушки не хотелиразговаривать с Матвеем. Видя, как он переставляет лапками, они тут жебросались наутек.

—
Куда же вы? – причитал Матвей. – Не бойтесь, я не накликаю беду. Попробуйтеходить – и сами убедитесь. Коты за нами даже не следят!

Нодрузья не слушали Матвея. С криками «Врешь ты все!» они прятались по углам исидели в укрытии, пока баламут не оставлял их в покое.

Вскорео поведении Матвея прознал вожак стаи. Его очень разозлило, что юнец непроявляет уважения к древней примете. А еще хуже были его попытки посеятьсомнения среди других воробушков. Нахала следовало наказать, и вожак послал зародителями Матвея. Обычно он проявлял милость, но проступки смутьяна быличересчур серьезны. Поэтому вожак объявил, что изгоняет его из стаи. Услышав об этом,мама Матвея взмолилась:

—
Пощадите моего сыночка! Он еще совсем маленький!

Новожак был непреклонен.

Узнаво своем изгнании, Матвей ужасно расстроился. Он решил, что примета все-такисработала. Да, коты не унесли его к себе в подвал, но вместо этого случиласьдругая беда. Матвея разлучали с семьей, обрекали на одиночество. И всего этогоможно было бы избежать, если бы он не начал переступать лапками. Кто же могподумать, что все это время истинная опасность исходила не от страшных котов, аот самих воробьев?

Ивот Матвея снарядили в дорогу. Мама вручила ему котомку, полную еды, а папа –старую палатку, чтобы было, где спать холодными ночами. Они старались неплакать – но как тут удержаться? И все трое разрыдались в полный голос. Напоследокродители обняли Матвея.

—
Будь сильным, — повелел ему папа. – А если встретишь кого на своем пути, учисьу него мудрости. Она тебе обязательно пригодится.

Поблагодаривродителей, воробушек взмыл в воздух и полетел, куда глаза глядят.

Каки всякая маленькая птичка, Матвей поселился в лесу. Он разложил отцовскую палаткув кроне высокого дуба. Отсюда открывался отличный вид на полянку, где часторезвились разноцветные бабочки. Жизнь в лесу оказалась довольно-такибеззаботной: еды тут было много, а опасностей – мало. Разве что совы жутковатоухали по ночам, но и к этому Матвей быстро привык.

Днисменялись днями, а недели неделями. Постепенно в лесу становилось холоднее,наступала зима. С пропитанием было все туже, и в конце концов Матвею пришлосьраспаковать мамину котомку. Из нее тотчас повеяло кедровыми орешками, иголодный воробушек причмокнул от удовольствия. Но только он принялся затрапезу, как на ветку вскочила пушистая белочка и жалобно проговорила:

—
Из твоей котомки так вкусно пахнет, а я уже три дня ничего не ела. Неподелишься ли ты со мной?

—
Угощайся, — ответил Матвей и протянул белочке целую пригоршню орешков. – А кактебя зовут?

—
Меня – Маша. А тебя?

Стех пор между Матвеем и белочкой Машей завязалась дружба. Впервые с моментаизгнания воробушек не был одинок. Он вспомнил игры, в которые когда-то играл стоварищами, и научил им белочку. Вдвоем было весело, хотя Матвей все равно тосковалпо своей семье и мечтал однажды к ней вернуться.

Когдакотомка опустела, Матвей и Маша остались без еды. Воробушек попытался клеватькору дерева, но она показалась ему жесткой и противной. Выплюнув кору, Матвейвоскликнул:

—
Что же с нами теперь будет? Неужели мы изголодаемся и умрем?

—
Наверное, это конец, — согласилась белочка. – А раскопать бы запасы, которые яделала осенью!

—
Ты делала запасы? – изумился воробушек. – Так чего же раньше не сказала? Идем скорее,полакомимся!

—
Не получится, — Маша виновато понурилась. – Я не помню, куда все припрятала.Мы, белки, такие: прячем, а потом забываем.

Внезапноее осенило: а вдруг какая-нибудь белка зарыла свои запасы прямо тут, под дубом?Шустро сбежав вниз по дереву, Маша стала разбрасывать лапками рыхлый снег. Занею подоспел и Матвей. Действительно, под корнями дуба обнаружился тайничок, ав нем – аппетитные орешки. Их было столько, что друзьям запросто хватило бы надве зимы вперед.

Такворобушек научился от белочки простой житейской мудрости: хочешь быть сытым –делай запасы. И не важно, пользуешься ли ты ими сам или отдаешь другому. Ведь еслиты накормишь кого-то сегодня, то завтра он обязательно накормит тебя.

ТеперьМатвею захотелось стать еще мудрее, как и велел ему отец. Поэтому весной онпопрощался с белочкой и отправился странствовать на юг. Воробушек долгоскитался, пока не повстречал стаю волков. Эти свирепые, но благородные зверинастолько впечатлили Матвея, что он решил среди них пожить. Конечно, вожакволчьей стаи не слишком обрадовался гостю.

—
Что за мелочь пузатая? – недовольно проворчал матерый волк. – Рядом с ним ичихать-то страшно. Придется потом собирать по перышкам.

Нотут вмешалась жена вожака Екатерина. Она сказала, что воробушек будет полезен.Ведь даже самому могучему волку не справиться с надоедливой мошкарой, а вотмаленькой птичке это под силу. На том и порешили: Матвей пообещал распугиватькомаров и слепней, и волки охотно приняли его в стаю.

Утроми вечером Матвей занимался тем, что чистил шерстку волчице Екатерине. Онаоказалась ужасной модницей и постоянно следила за своим внешним видом. Ееострые когти всегда были вычищены до блеска, а губы окрашены соком ежевики.Екатерина много рассказывала Матвею об устройстве волчьей стаи, и он слушал ееочень внимательно.

Ивсе же самым бесценным опытом было наблюдение за волками во время охоты. Иногдаони часами гнали свою добычу, пока та не падала от усталости. В другие дниустраивали засады, чтобы не переутомляться самим. Неизменным оставалось одно:волки всегда действовали сообща, и у каждого из них была своя особая роль.

Как-тораз вожак учуял присутствие лося. «Ни звука!» — приказал он стае, и волкипослушно притихли. Лесная чаща скрывала лося от глаз, но не от острого нюхавожака. Втянув ноздрями теплый воздух, он безошибочно определил, куда надодвигаться. Незаметный сигнал – и половина стаи ринулась вслед за ним. Другая жеполовина спокойно залегла в траве, будто ничего и не происходило.

—
А почему не все участвуют в охоте? – удивился Матвей. – Лось – огромноеживотное. Разве не лучше было бы накинуться на него гурьбой?

Волкизаулыбались в ответ. Они явно что-то затевали.

Итут воробушек услышал, как поблизости затрещали ветки. В следующий миг из чащипоказалась большущая рогатая зверюга. Это лось улепетывал от той половины стаи,что последовала за вожаком. Бедное создание пыталось спастись, но на самом делемчалось навстречу верной гибели. В траве его поджидала дюжина незапыхавшихсяволков, бежать от которых было некуда. Стая взяла лося в кольцо, и он пересталсопротивляться судьбе.

ТакМатвей научился от волков простой житейской мудрости: хочешь быть лучшим –проявляй смекалку. И не важно, насколько ты силен. Ведь силы быстро иссякают,зато ум не знает границ.

Следуязавету отца, Матвей захотел стать еще мудрее. Он сказал волкам:

—
Спасибо за то, что позволили с вами жить. Вы стали моей новой семьей, но порамне лететь дальше. Простите, что покидаю вас.

—
А кто же теперь будет отгонять мошкару? – огорчился вожак.

—
И кто теперь будет делать мне прически? – подхватила волчица Екатерина.

Нехотяони проводили Матвея до опушки леса, и он отправился в путь.

Воробушекзнал, что где-то далеко на юге есть теплые края. И водятся там самые диковинныезвери, а птицы переливаются всеми цветами радуги. Туда и полетел Матвей.

Оказалось,что в теплых краях тоже встречаются кошки. Правда, они были гораздо крупнеедворовых котов, но в остальном почти не отличались. Некоторые из них были вчерную полоску, у других имелись роскошные гривы. Эти кошки не охотились намаленьких птичек, поэтому Матвей их совсем не боялся.

Всумерки воробушек любил кататься на бегемотах. В это время неповоротливыеживотные выползали из воды и начинали щипать травку. Неподалеку часто кружилисьорлы, высматривая себе добычу. Матвею хотелось с ними познакомиться, ведь онсчитал орлов своими родственниками. Но воробушек никак не решался, пока одна изгордых птиц не подлетела к нему сама.

—
Ты кто? – спросил орел пренебрежительно.

—
Я воробушек, — ответил Матвей. – Мы с вами родня. Разве незаметно?

—
Глупости! – фыркнул орел и обиженно отвернулся. – Не вижу никакого сходства.

—
Но у нас обоих есть и крылышки, и клюв, и перья. Неужели этого недостаточно? Вытакой же, как и я, только побольше.

—
Да как ты смеешь оскорблять меня?! – взвилась хищная птица и бросилась намаленького Матвея. – Сейчас я тебе покажу, родственничек!

Воробушекпоспешил прочь – но куда ему было тягаться с орлом? И вот, когда он уже потерялвсякую надежду, откуда-то послышался голос:

—
Что ты делаешь? Сядь на ветку и спокойно сиди.

Терятьбыло нечего, и Матвей тотчас юркнул в листву ближайшего дерева. Там он нашелветочку потолще, вцепился в нее коготками и затаился. Орел порыскал-порыскалвокруг – да и улетел. Все равно воробушком сыт не будешь.

АМатвей стал оглядываться по сторонам в поисках своего спасителя, но так никогои не увидел. Тогда он произнес:

—
Я благодарен тебе, кто бы ты ни был.

Вдругодин из зеленых листиков зашевелился и превратился в мордочку. Перед Матвеемвозник мастер маскировки – хамелеон.

—
Не благодари, дружок, — вымолвил он. – Мы, маленькие существа, должны помогатьдруг другу.

Такворобушек научился от хамелеона простой житейской мудрости: хочешь бытьневредимым – не выставляй себя напоказ. И не важно, прав ты или нет. Ведь дажеесли ты сотню раз прав, дурак тебе все равно не поверит.

Ивот тут-то Матвей ощутил: он уже достаточно мудрый, чтобы больше нестранствовать. Теперь его путь лежал на север, обратно, к своей семье.Воробушек добрался до родного двора и предстал перед вожаком воробьиной стаи.

—
Я же изгнал тебя! – возмутился тот. – Зачем ты снова сюда явился?

—
Разрешите мне вернуться, — смиренно попросил Матвей. – Я обещаю, что большеникогда не стану переступать лапками. Отныне я буду только прыгать и не сделаюни одного шага.

Разумеется,он по-прежнему не верил в примету. Но Матвей перенял мудрость хамелеона ибольше не собирался выставлять свои убеждения напоказ. Воробьев не заставишьходить, если они привыкли прыгать.

—
Предположим, я верну тебя в стаю, — недоверчиво сказал вожак. – Но что я получувзамен?

—
Я много повидал, — ответил ему Матвей. – И многому научился. Я готов делитьсясвоими знаниями. Твой народ будет сытым, как белки, а ты – лучшим, как волк.

Вожак,не раздумывая, простил воробушка и велел ему возвращаться к семье. Стоит лиговорить, что родители очень обрадовались, увидев Матвея? Перед ними стоял ужене птенчик, а взрослый мужественный воробей. Но для мамы с папой он оставалсялюбимым сыночком, о котором они плакали все эти годы.

Матвейпрожил долгую счастливую жизнь. Воробьи очень уважали его, а вожак частообращался к нему за советом. Будучи уже стареньким, Матвей нашел во двореподсолнечное семечко и попытался его расколоть – но ничего не получилось. Тогдамаленький воробушек Сережа подлетел поближе и придержал семечко лапкой.

—
Кушайте, дедушка, — учтиво обратился он к Матвею.

—
Спасибо тебе, добрый мальчик, — ответил тот и в два счета расправился ссемечком. Потом оправил седые перышки и заметил: — Ты не боишься переступать.Это необычно.

—
Я всего лишь вытягиваю лапку, — замялся Сережа. – Это не считается за шаг, япроверял.

—
Вот как? А может, на тебя примета вообще не распространяется?

Сэтими словами старый Матвей хитро подмигнул Сереже и упорхнул в небеса.