Рубрикатор заявок на публикацию в журналы

Редкозубый пилорыл

РЕДКОЗУБЫЙПИЛОРЫЛ

Фамилия у него была Рылов, ну, и погоняло соответственное – Рыло. Потом какой-то там умник где-то вычитал или подсмотрел про класс пилорылых, и он тут же стал ещё и Пилой, а в некоторые с кровавым привкусом официальные моменты и Пилорылом. А ещё, когда он нервничал, что случалось частенько, имел он некрасивую привычку покусывать кулак, и однажды по этому кулаку вдарили так, что тот провалился прямо ему в рот, снеся сколько-то там зубов по пути, не говоря уже о муках нахождения у самого горла скрюченной пятерни, пока её наконец не вытащили обратно, опять-таки что-то там надломив… Так окончательноон и обрёл свою грандиозную кликуху – Редкозубый Пилорыл, он же Зуб, он же Пила, он же Рыло – в зависимости от ситуации и настроения окружавших его мучителей-дружков.

Жилось ему, в общем-то, не очень сладко – помимо вынужденного редкозубья обладал он ещё исключительной лопоухостью и кривым, сломанным ещё в далёком-далёком детстве носом. Глаза, у него, правда, были замечательные: синие, с бирюзовым отливом, и иногда в них плескалось море, а иногда и целый океан. Но в глаза ему никто не смотрел, и он в глаза никому не заглядывал тем более – сразу можно было нарваться на приключение. Жил он с матерью, не бедно и не богато, не голодал – это уж точно, и одет-обут всегда был по сезону. Мать частенько в одиночку дегустировала спиртосодержащие напитки и тогда жалела и себя, и своего лопоухого сына, плода неудачного и даже оскорбительного для её памяти романа. Любила ли она его? Любила, наверное… А он стеснялся и себя, и её. Но тоже, наверное, любил.

А вот людей он боялся. Боялся учителей, ставящих ему «тройки», хотя к урокам он всегда был готов – его просто не слушали. Боялся девочек, презрительно косивших глаза в его сторону, когда он оказывался рядом. Боялся одноклассников, безжалостно тюкавших его. Боялся посторонних мужчин и женщин, потому что, от природы наблюдательный и уязвимый, ощущал себя в их присутствии неким зверьком, которого в любой момент могли то ли погладить, то ли пнуть. И, кроме страха, жило ещё в нём и постоянное ожидание чего-то. Чего? Эх, кабы знать…

Читать, листая страницы, было его любимым занятием – компьютер маманя потянуть ну никак уже не могла. И вот, классе в десятом, попалась ему в руки некая эзотерическая книжка, из которой он узнал, что согласно учению древних индийцев, все числа – от одного до девяти – соответствовали степени развития материи и связи её со Вселенной. Так, выходило, что 1 – это камни там, минералы всякие; 2 – растения всевозможные; 3 – животные самые разные; 4 – это уже человек, это его крестное число (видите, как палочки пересекаются?) Ну, а 5 –это ангелы, а про остальные числа ведают уже только избранные – рангом не ниже ангела, значит. Крепко засела эта квалификация в голове и душе Редкозубого, книгу он в библиотеку тогда не сдал и постоянно перечитывал, пока окончательно не уяснил для себя, что он-то уж точно — человек, свой крест несущий, а те, кто кидают в него камни – камни и есть, кто стегает его крапивой – крапива и есть, кто кусает его со злобой – собаки и есть. И не то, чтобы жить после этого ему как-то разом легче стало – нет, но вот ожидание чего-то усилилось прямо-таки до зуда в душе. И сбылось – встретил он ангела. Это была новенькая из их класса, вся в рыжих конопушках, нос кнопкой- смотреть не на что, но вот глаза… В них плескалась синева, которую до него никто не замечал, а он взял, да и заметил. И она, подсмотрев море-океан в его окольцованной душе, вдруг взяла да и поцеловала его. В нос. А потом и в дрожащие губы. И разом пропал страх у Пилорыла. И окружали его теперь не камни с гадюками, а такие же люди, как и он – и дело-то, оказывается, в нём было, а не в них. И действительно, как-то скоро после этого перестали вдруг называть его и Пилой, и Рылом, а всё больше Редким – ничего так себе кликуха… Но его ангелу это тоже не нравилось, и она частенько сердито выговаривала ему: «Ты Саша, понял? Саша, Сашенька, Сашуля – и никто больше!» Что ж, у ангелов своя правда. А потом… она умерла. Пьяный водитель, свой крест несущий, оборвал её командировку на Земле. И всё. Разом высох океан. Пришёл он домой, лёг в холодную постель и замер, боясь пошевелиться, цепенея всё больше и больше… Так и застыл к утру, превратившись в камень. И тенью билось над ним нечто, создающее ветер, шепчущий: «Саша, Сашенька, Сашюля…»

20:57
RSS
15:04
Здравствуйте, уважаемый Олег!
Спасибо а присланную историю, но она, судя по всему, в «Искорку», попала случайно. Наш журнал для детей, а то, о чём Вы пишите явно не для них — и по теме, и языку, и эстетике.
Всего Вам самого доброго!
Загрузка...