Перевоспитатель (Искорка)

                                                  Перевоспитатель

 Витя тяжело вздохнул. Мама сказала, что не отпустит гулять, пока он непокажет ей  идеально выполненное домашнеезадание. Она так и сказала «идеально выполненное», как будто он знал, что этотакое! У Вити зародилось смутное предчувствие, что не видать ему сегодня улицы,как дяди Саши из Тулы. Другой его дядя, дядя Вася, к слову сказать, недавнонавещал племянника – привёз по маминой просьбе новенькие учебники. «Будешьучиться по новым учебникам», — сказала мама. – «Начнёшь, как говорится, счистого листа».

 Витя совсем не понимал маму. Да, положим, учебники из библиотеки бываютпогрязнее, бывают «рассыпчатые» и даже «утончённые» то есть намного тоньше тех,что стоят на полках магазинов, но в них есть что-то тёплое, душевное. Берёшь вруки и понимаешь, что не один ты взирал в отчаянии на эти страницы, видишь, каких нервно перелистывали пальцы таких же несчастных, как и ты, мальчишек идевчонок, приговорённых к стулу и столу. А уж сколько над ними дум пронеслось,сколько слёз пролилось, и представить сложно.

 Витя опять тяжело вздохнул и уселся за письменный стол. Неужели надооткрывать этот безликий, прилизанный, как отличник Петя Колобков, учебник. Ну,допустим, открыть он его ещё сможет, но ведь там со всех страниц на негонабросятся задачи и будут терзать его несчастный мозг, прямо как инопланетяне видущем сейчас по телеку фильме. Ему удалось его подглядеть, пока он ходил миморастянувшегося на диване папы в туалет и обратно, потом в ванну и обратно, накухню и обратно. Папу так захватили события, разворачивавшиеся в фильме, что онни разу не спросил Витю, в чём причина его постоянных перемещений по квартире вто время, когда по расписанию он должен делать уроки. Заметив такую папину рассеянность,Витя даже рискнул присесть на стул в изголовье дивана. И так бы и просидел доконца фильма, но тут вмешалась мама, так некстати появившаяся на порогекомнаты. У мамы был свой телевизор на кухне, и ничто не предвещало еёвнезапного появления в гостиной. На самом деле, она заглянула спросить отца,сдал ли он в ремонт её осенние туфли. Впрочем, ответа она так и не узнала,потому что, увидев Витю, с заворожённой улыбкой уставившегося в экран, мамаразразилась такой крупногабаритной тирадой, что та задела не только несчастногоВитю, но и телевизор, и ошарашенного папу, и даже диван, на котором он лежал.

 Витя побрёл в свою комнату и закрыл дверь, чтобы не слышать, какродители обсуждают его будущее и папино настоящее.

 Учебник лежал на столе и безмолвно и, как показалось Вите, с издёвкойвзирал на него. Мальчик протянул руку и уже хотел было её отдёрнуть, каккакая-то неведомая сила буквально придавила его ладонь к обложке. Неподвластныеему пальцы открыли учебник и стали перелистывать страницы в поисках той, накоторой находилось домашнее задание.

«Но я же не знаю, что намзадали», — пронеслось у Вити в голове, — «надо пойти позвонить АринеТихоновой». Он хотел встать, но не смог. Казалось, какой-то остряк с чёрнымюмором приклеил часть Витиного тела к стулу. «Папа? Не может быть!» — подумалВитя. — «Мама? Всё может быть».

 Витя немного присмирел. Учебник лежал перед ним, и на новенькихстраницах простым карандашом были отмечены две задачи. Витя готов былпоклясться, что он этого не делал. Не в его привычке было отмечать на уроке вучебнике домашнее задание. Тогда кто? Никитос Чернов решил над нимпоиздеваться? Ну, он ему завтра это припомнит! Собственноручно запишет ему всёдомашнее задание в дневник.

 Витя предпринял ещё одну попытку оторваться от стула, но тщетно. Отбезысходности он взглянул на первую задачу. Там засеивали поле рожью, пшеницейи овсом и, конечно же, под рожь отвели не столько земли сколько под пшеницу иовёс.

 Витя подумал, зачем люди всё время всё усложняют. Неужели нельзя засеятьодно поле целиком овсом, другое пшеницей, а третье рожью? Что за тяга такая кчастям и процентам? Видимо, у тех, кто засеивает поля, в школе было оченьхорошо с математикой, и они просто из кожи лезут вон, чтобы продемонстрироватьсвои способности на деле.

-Всё время отвлекаешься,сосредоточься, — вдруг прошелестел незнакомый задушевный голос. Витя резкообернулся – в дверях никого не было. Не могла же мама испариться из комнаты. Насамом деле, это была вторая мысль, пришедшая ему в голову. Первая звучала так:мама не может говорить таким голосом, если дело касается уроков. Да уж, дляуроков у мамы был особый голос, исходивший из самых глубин её довольно хрупкоготела и, видимо, по дороге питавшийся всеми его соками, потому что на выходе онпоходил на трубный клич слонихи, собирающей своё стадо.

 «Крыша поехала», — легко констатировал Витя, который так часто слышалэто выражение из уст своих одноклассников, да и из своих собственных, чтовполне верил в то, что это возможно.

-Читай условия задачи, — вкрадчивопроизнёс тот же голос.

 Вите вдруг стало смешно. Во, доучился, уже глючит. Шутки ради, он сталснова вглядываться в условия задачи, но они ничуть не изменились. С унылыхстраниц учебника на него опять набросились цифры.

-Думай, что принять за х, — прошептал всё тот же голос.

 Тут уж Вите стало не по себе. Он ещё раз оглядел комнату, только чтобыубедиться, что в ней не появился какой-нибудь слишком усердный домовой илизлобный говорящий таракан. Правда, кроме него в комнате было ещё одно живоесущество – его кот Виктор. Но тот вполне разделял нелюбовь своего тёзки кматематике и мирно спал, уютно свернувшись калачиком под батареей.

-Кто здесь? – наконец, решилсяВитя на вопрос в лоб.

-Кто-кто, учебник твой, — ответилголос.

-Не морочь мне голову, — фыркнулВитя.

-Буду морочить, — вкрадчивосказал голос.

Витя схватил учебник и со всегоразмаху ударил им об стол.

-Бо-льно, — простонал учебник. –А если я так же?

К изумлению, граничившему сужасом, учебник поднялся в воздух под самый потолок и вдруг, потерявуправление, рухнул прямо на голову наблюдавшему за ним мальчику.

-Ну как? – сочувственно спросилучебник, ложась на стол и снова раскрываясь на нужной странице.

-Хо-ро-шо, — почему-топробормотал Витя, схватившись за сильно ушибленное место.

-Если хорошо, можем повторить, —
услужливо предложила книга и вновь начала взлетать.

-Нет! – судорожно вскрикнул Витя.

-Но повторение – мать учения, —
процитировал избитую поговорку учебник.

-Чего тебе надо? – сквозь зубыпроцедил Витя, всё ещё потирая макушку.

-Мне? – удивился учебник, —
ничего. Надо тебе. Понимаешь, тебе надо освоить математику.

-Но я ничего не понимаю. Я дажесмутно не представляю, что тут принять за х, — жалобно простонал Витя.

-Так думай! – приказал учебник.

-Чем? – возмутился мальчик. – Тымне все мозги отшиб!

-Так уж и все? – не поверилакнига. – Глядишь, что-нибудь да осталось невредимым? – и Вите показалось, чтоучебник ему подмигнул.

-Ну, — продолжила книга, не даваяВите расслабиться. – Так что примем за х?

Витя стал снова вчитываться в условиязадачи.

-Не знаю, — буркнул он черезнекоторое время. – Приму рожь, овёс обидится.

-Будешь шутки шутить, я на тебяобижусь, — и учебник вновь приподнялся над столом.

-Так невозможно работать! –стукнул кулаком по столу Витя. – Хочешь, чтобы я решал задачу, лежи смирно дастраницы переворачивай.

Учебник улёгся на стол и притих.

 Время шло, а решение не приходило. Вдруг до Витиного слуха донесласьслегка исковерканная мелодия одной из песен его любимой группы «LinkinPark».

-Что это? – недоумённо спросилон.

-Так не лучше? – пропел учебник.– Некоторые делают уроки только под музыку. Им так лучше думается. А тебе, нет?

-Мне вообще не думается! –рявкнул Витя. – Понимаешь, бумажная башка, вообще не ду-ма-ет-ся!

-Это ещё вопрос, у кого из насбумажная башка, — захихикала книга.

-Так ты ещё и обзываться будешь?– окончательно рассвирепел Витя, схватил учебник, в мгновение ока распахнулфорточку и выбросил его в окно. Он тут же захлопнул форточку и удовлетворённопотёр руки. На этот раз мальчик легко встал со стула.

  Он уже взялся за дверную ручку, когда услышал страшный грохот. Колотилив окно, поскольку дребезжали стёкла. Витя обернулся и обмер — его полезшим налоб глазам предстала картина, вполне достойная какого-нибудь фильма ужасов дляшкольников. Его учебник с разлёту врезался в оконное стекло, отлетал насолидное расстояние и, повторив тот же манёвр, снова и снова с грохотом идребезгом распластывался на стекле теми самыми страницами, на которыхнаходилась злосчастная задачка.

-Ма-ма! – пискнул Витя каким-точужим голосом и побежал вон из комнаты.

 Захлопнув за собой дверь, он остановился как вкопанный. В подобныхобстоятельствах бежать за помощью к маме было по меньшей мере глупостью. «Тогдак папе», — пронеслось в голове у мальчика.

 Папа сидел всё в той же позе, только на этот раз читал газету.

-Па, — неуверенно обратился кнему Витя.

-Да? – оторвался от газеты отец.– Никак всё сделал? Так пойди, матери скажи!

-Нет, пап, — замялся Витя,подбирая нужные слова. – Ты слышишь грохот?

Отец прислушался. — Как будтонет, что за грохот?

-В моей комнате, — нервно ответилсын и, взяв отца за руку, потащил в комнату.

 Они распахнули дверь, но в комнате всё было тихо и спокойно.

-Слушай, Витька, — сердито сказалотец, — хватит нам с матерью головы морочить, лишь бы ничего не делать. Садисьи занимайся! Права мать, лоботрясом растёшь.

 Отец недовольно вышел, хлопнув дверью.

 Витя посмотрел в окно. Он уже хотел облегчённо вздохнуть, когда из-забоковой рамы показался сначала краешек, а затем плавно вынырнул и весь учебник.Он беззвучно трясся то ли от смеха, то ли от злости.

 Витя как зачарованный смотрел на него, пока не увидел, что тот вновьотлетает от стекла, чтобы иметь простор для разбега, а точнее разлёта.

 Мальчик не стал дожидаться второй серии атак и распахнул форточку.

-Ка-к-кой-же-т-ты-г-г…нехор-рош-ший м-маль-ч-чик, — проскрежетал дрожащим голосом учебник. Онпродолжал трястись. – Выб-бросить книг-гу в д-дождь и х-холод на улицу! Нес-с-тыд-дно? – и книга угрожающе сжала в кулак солидное количество листов.

Витя опешил. Он только сейчаспонял, что учебник трясётся не от смеха, не от злости, а от холода.

-Но ты же книга, — пролепетал он,хлопая глазами.

-Книга к-ниге рознь, — сказалучебник, ещё не в силах совладать с дрожью. – Я, к-к примеру, легко м-мёрзну.

-Ну, извини, — неуверенно выдавилиз себя Витя.

-Ладно, прощаю, — снисходительнымтоном сказала книга, наконец, перестав дрожать – Так что примем за х?

 Витя обречённо поплёлся к стулу.

-Овёс, — сказал он, едва взглянувна условия задачи.

-Ну-ну, — усмехнулась книга.

-Что значит «ну-ну»? – удивилсяВитя, и тут его осенила счастливая догадка. Он схватил учебник со стола и,поднеся его близко-близко к лицу, закричал:

-Так ты знаешь решение задачи!Признавайся! Знаешь?

-Перестань орать, я же не глухой,- осадила его книга. – Что за вопрос? Конечно, как всякий уважающий себяучебник, я знаю, как решать свои задачи.

-Так помоги мне, бумажная голова!Подскажи решение, а я тебя на батарею положу и сверху котом накрою.

-Заманчивое предложение, —
почему-то замурлыкал учебник. – Но оно отклоняется. Я не продаюсь за тёпленькоеместечко.

-А хочешь, я тебя оберну, будешьсверкать красивой обложкой? – не отступал Витя.

-Я взяток не беру, и, вообще,замолчи. Ты мне становишься неприятен. Положи меня на стол немедленно.

Витя понурился, но выполнилприказ.

-Тогда подскажи, хотя бы, чтовзять зах.

-А ты возьми овёс, — голосучебника неприятно заулыбался.

-Как овёс? Я же сам хотел принятьего зах, — возмутился Витя.

-Вот и прими, и посмотри, что получится,- и учебник пододвинулся к мальчику.

  Некоторое время в комнате было очень тихо. Слышно было лишь, как шуршитрука об тетрадный лист, на котором Витя выводил уравнение

-Бред, — наконец, буркнул он. –Это не уравнение, а головоломка какая-то.

-То-то, — лаконично заметилучебник.

Значит, не овёс!? –полувопросительно-полуутвердительно сказал Витя. – Тогда что? Рожь?

-Ну-ну, — опять немногословноотреагировала книга.

-Вот ты и попался! – радостновоскликнул мальчик. – Значит, за хнадо принимать пшеницу!

 Бумага вновь зашуршала под Витиной рукой, и вскоре на свет появилосьновое уравнение.

-Я, кажется, знаю, как эторешать, — неуверенно пробормотал он.

-Конечно, знаешь, — подбодрил егоучебник. – Наверняка, на уроках тысячу раз решали.

-Они, может, и решали … — началВитя.

-А ты что делал? – не дал емудоговорить учебник. – Шалил? Болтал? Ворон считал? В Аське сидел? На девочекглядел?

-Почему это сразу шалил, болтал,ворон считал, — ощетинился Витя.

-А что, есть ещё какие-нибудьурочные занятия? – удивился учебник.

-Конечно, — улыбнулся мальчик. –Я ел.

-А, достойнейшее из занятий! Икак я сразу не догадался? Чипсы, чупсы, бутерброд, всё засунул Витя в рот.

-Чегой-то ты стихами заговорил?Ты ж не учебник по литературе! – возмутился Витя.

-А в математике, между прочим,есть своя удивительная поэзия. И тот, кто напрягает свои мозги и решает задачи,эту поэзию хорошо чувствует. А тебе, мой математический жрец, иными словами,человек, любящий основательно подкрепиться на уроке математики, выпала счастливаяучасть. Тебе придётся решить уравнение самому, без объяснений учителя, —
учебник неожиданно умолк, и вдруг рявкнул. — И немедленно!

-Ладно-ладно, — примирительносказал Витя, — только помолчи, пожалуйста. Мне сосредоточиться надо.

  Стало опять необычайно тихо. В воздухе ощущалось лишь напряжение Витиноймысли, приправленное затаённой надеждой учебника по математике.

  Прошло немного времени, и вдруг комнату огласило возбуждённое:

-Я решил! Смотри, бумажнаяголова, у меня даже целые числа в ответе получились. Значит, точно правильнорешил.

Учебник пододвинулся к Витинойтетради.

-Неужели? – недоверчиво протянулон.

 Витя затаил дыхание пока, как он понимал, учебник изучал решение в еготетради.

-Решил, — выдохнул учебник, –решил! – заорал он так, что стёкла задрожали. – Значит, можешь?! – заревел он,взлетел в воздух и начал кувыркаться, шелестя страницами. Потом он резкоспланировал к счастливому и ошалевшему от всего происходящего Витьке, крепкосжал ему листами руку и затряс её изо всех сил.

-Мо-ло-дец! Можешь, всё-таки! –закричал он вновь и закружил по комнате заливающегося от счастливого смехамальчика.

 Наконец, они выдохлись и дружно упали рядышком на пол.

-Бумажная голова, — восторженнопролепетал Витька, — как ты за меня взялся! Ведь никто так не смог: ни мама, ниучителя.

-Ну и ладненько, — засмущаласькнига. – Хватит праздновать. У тебя ведь на дом две задачи?

Вся радость вмиг спала сВитькиного лица, как если бы её мог сдуть ветер.

-Ещё одну? – устало и недовольнопроизнёс он.

-Успехи надо закреплять! –уверенно заявил учебник.

-Я знаю, что я сделаю. Я тебязавтра подменю.

-Чего-чего? – не поняла книга.

-С Катькой Смолиной, соседкой попарте, поменяюсь. Её учебник себе заберу, а тебя ей подброшу.

-Ах вот, значит, как, — произнёсучебник тоном человека, которого только что предали. – Это мне вместо«спасибо».

С этими словами он захлопнулся, ивоцарилась гнетущая тишина.

-Да ладно, бумажная голова, япошутил, — примирительно сказал Витя, который, несмотря на свою лень, былвполне добродушным малым. Однако учебник никак не отреагировал на его слова.Тогда мальчик взял его со стола с намерением открыть всё на тех же страницах,но, увы – учебник не открывался. Можно было подумать, что страницы простосклеились, превратившись в бумажный монолит.

-Но я хочу решать вторую задачу,- упрямо сказал Витя. – Ты не имеешь права не открываться! Ты мой учебник!

 Он снова попытался открыть учебник, и на этот раз ему это легко удалось.

-Ну вот, так-то лучше, — сказалон, надеясь услышать хоть что-нибудь в ответ. Но ответа не было. Тогда Витяслегка пощекотал страницу – вдруг бумажная голова боится щекотки, но ничего непроизошло. Витя тяжело вздохнул и принялся-таки за вторую задачу.

 К своему удивлению, он её довольно быстро решил и гордо поднёс тетрадь кстраницам книги.

-Проверь, пожалуйста, — с мольбойв голосе обратился он к учебнику. Но тот продолжал молчать.

-Ну прости меня, прости. Тыслишком многого от меня хочешь. Не могу же я, в самом деле, так быстрорасстаться со своей ленью!

-А со мной, значит, можешь, —
буркнул учебник.

-Заговорил! – обрадовался Витя,схватил учебник и подбросил к потолку, где тот вдруг завис.

-Без фамильярностей, а то я самот тебя уйду. Прыгну завтра в чужой портфель, и больше меня никогда не увидишь.

 Витя вдруг посерьёзнел, протянул руки к учебнику и задушевно произнёс:

-Не уходи, я ж после тебя ни одиндругой учебник не открою.

-Правда? – голос книги потеплел.

-Правда, бумажная голова. Иди комне, я тебя полистаю, если где надо подклею, а то, боюсь, после прогулки иполётов ты уже не такой новый как два часа назад.

 Растроганный учебник спланировал прямо в его руки.

 Следующие полчаса Витя провёл с клеем и скотчем в руках, приводя впорядок своего нового друга.

-Готов, — сказал он, надев накнигу новенькую обложку.

-Спасибо, — заулыбался учебник. –Насколько я слышал, ты заслужил прогулку.

-А ты от меня не сбежишь? – сискренним беспокойством в голосе спросил Витя.

-Куда ж я в холод и сырость? –пробурчал учебник, явно намекая на недавнее путешествие в форточку и обратно. –Ладно-ладно, кто старое помянет … На подоконнике постою, на тебя в окошкопосмотрю. Ты ведь недолго?

 Витя глянул в окно и перевёл взгляд на учебник:

-Там и впрямь холодно и сыро.

И вдруг добавил в сердцах:

-Не хочу я гулять! Давай-ка, ещёпару задач решим!