Рыцарское

Шлем — это твердыня в нём моя душа.

Меч, как крест Господень, под рукой всегда.

Панцирь — вот ограда от пороков всех.

Копьё — символ правды, в нём рыцаря успех.

Перчатки защищают от нечистых рук,

Чтоб не было поступков пачкающих дух.

Узда коня — награда, не болтай язык.

Сердце хранит доблесть — в битве это шик.

Я дом свой покинул, пошёл воевать,

Чтоб ярость до капли врагам всю отдать.

Причина неважна, сейчас, для меня:

Сраженье с рожденья — не похвальба.

Прости меня мама, отец подай меч,

Подай мне Господи — жизнь не беречь,

Чтоб в старости совесть не грызла кротом,

Что я всё откладывал жизнь на потом.

Куча на кучу, один на один,

Если их много, а ты один -

Уповай на случай, сам не плошай.

В каждом сражении дорога в рай?

Шум и гром, кругом звенит,

Но не колокол гудит.

Шлемы, латы и мечи,

Да железные щиты

Песнь военную поют,

Громыхают, бряцают.

Топор грянул о шелОм,

В голове смертельный звон.

Не слетела голова

И, по-моему, цела.

Хоть темно в глазах моих,

Я покуда ещё жив.

Медленно конница ускоряет шаг,

Земля, шаманским бубном, озвучивает такт,

Вороньё над лесом заплакало навзрыд -

Очень страшно, если ты не убит.

Пика на пику, коня на коня:

Война безжалостная игра.

Качает мать дитя своё.

Несёт бойца вперед седло.

Висит на балке колыбель.

Копьё на крюке* смотрит в цель.

Земля дрожит - под гром копыт.

Малыш заплакал, вдруг, навзрыд.

Вот сшибка — грохот сбитых тел.

Ребенок в крике, уж, сомлел,

А мать заснула на скамье.

Противник сбит — боец в седле,

Но булавою оглушён.

Воспоминание как сон:

Как мама пела песнь свою,

В избе, которая в лесу.

Мелодия, вдруг, замерла,

А боль сразила седока.

Кровь на доспехах зашипела,

А меч отяжелел в руке.

• - О, щит прикрой же моё тело!

  О, нет, не надо мне уже.

Так, на последнем тяжком вздохе,

Проткну противника мечом:

• - Достоин ты гулять со мною.

Ну, что? Пора уже, пойдём.

Нас ждут девицы расписные

С кувшином терпкого вина.

Враги мы были на чужбине,

А здесь друг-другу мы родня.

Тут трусов нет, друзья хмельные

Погибли там-же на войне.

Их не страшили мечи злые

В той беспросветной кутерьме.

Железный вал из сотен тел.

Быть может кто-то уцелел?

Лежит, как устрица, во тьме,

Храня жемчужину в себе.

Сознание — жемчуг в телесах,

Растёт в глубинах грёз и снах.

Быть может кто-то соберёт

И свяжет ниткой жемчуг тот.

Так ожерелье оживёт,

В сказаньях сквозь века пройдёт.

Бродячий старый менестрель

Расскажет всем как пахла ель,

Как пели песню соловьи,

Весной, в далёкие те дни,

Как провожала сына мать,

Желая вновь его обнять.

Несу я памяти осколки,

Конца, начало не видать.

Сегодня я вот что-то помню,

А завтра всё забыл опять.

Клочки былого осознанья

В тумане грёз переберу,

Из них совью слова сказанья

И буду врать — а не совру.

Мне дела нету до суждений,

Впитала всё моя душа

С момента самого творенья

И до последнего суда.

Как мир изменчив в поднебесье:

Пустыня — где были леса,

Где фавн бродил, играя песни,

Сейчас солёная вода.

Утро туманное, раннее, кровавый рассвет -

Серебро стелется на тех кого, уж, нет,

Блистает алмазами саван на телах,

Быть может, я остался сегодня в их рядах.

Нет страха в сердце трепетном — вселенская грусть.

Закутано сознание в обречённость — пусть.

Жестока дорога в какой-то там рай.

Сердце твердит монотонно: - Пора выбирай.

Не даром лекари живут,

Не даром небеса дают

Им знанья на земле.

Хотя познанья, может быть,

Ведут их в ад, чтобы спалить,

Но если шанс есть исцелить,

Душе урок дать, стало быть,

То лекарь это инструмент

Для исправленья этих бед.

Бог милостив, сомненья нет,

Лечись, но дай себе обед.

Быть может, ты увидишь свет,

Но не решай что это бред.

И постарайся без грехов

Идти тропою стариков.

Для чего меня родила моя мать?

Что бы смог достойно кровь свою отдать.

Для чего меня кормила моя мать?

Что бы смог свою я родину узнать.

Для чего меня ласкала моя мать?

Что бы смог врагов я устранять.

Для чего хранила меня мать?

Скажи, Господи, как это узнать?

Скажи, Господи, когда это пойму,

Неужели лишь тогда когда умру?

Когда уст коснётся знанья мёд?

Когда сердце пламень стопит лёд

С душ корыстных и желающих отнять?

Неужели нельзя просто создавать?

Ослепшие от вожделения,

Уставшие от неимения,

Живущие же, тем не менее,

Имеющие лишь сомнения,

Тела так жаждут наслаждения.

Трепещет дух от нетерпения

Отдаться жизни искушениям.

Земля дрожит от ног радения.

Сердца трепещут ждут истления.

А ангелы, наши хранители,

Парят над нами небо жители

И удивляются Всевышнему,

Любовь одним лишь нам дарившему.

Там на земле, средь кучи дел,

Душа одна хоть много тел.

Мы жизнь не сами начинали,

Росли, играли и страдали,

Так мир сложился вокруг нас.

Зачем бросать его за раз

В чужие руки?

Что за прихоть?

Всех обрекать вокруг на муки,

Чтоб над собой власть побороть.

Чужая власть милее хоть?

Отдать соседям задарма

Дедов, детей и навсегда.

Старый монах выйдя на свет,

В пещере жил он много лет

Прилежно Богу возводя

Чреду молитв в теченье дня,

Воздвигнув руки к облакам,

Позволил двигаться устам:

• - Господь, прости своих сынов,

Незнающих жизни основ,

Но верящих в силу руки,

Чтоб оградить они могли

Своих любимых от врагов,

Детей плодили, а не вдов,

Не потеряли «божий страх»,

Отважны были бы в боях,

И шли всю жизнь свою к Тебе,

В личных победах и беде.

Ах, сердце — птаха сизая,

Порхая, грудь вздымает,

Замрёт лишь на мгновенье

И снова застенает.

Ах, птаха легкокрылая,

Почто поёшь ты песни?

О чём грустишь красивая?

С кем хочешь быть ты вместе?

Ждёшь своего милого

В серебряных доспехах?

Вглядись в меня избранница,

Но только так без смеха.

Быть может и кольчуга

Железная сгодится?

Ведь сердце подарю

Навечно молодица.

Звякают клиночки лихо, звонко так.

Шпоры подпевают, что бы было в такт.

Дзинькает кираса, ремешком гремя.

А под шлемом жарко - пот залил глаза.

Щит шаманским бубном громыхнёт огнём.

Зазвенит кольчуга над моим бедром.

Ноги словно плети, подомной в бегах.

Плечи движут воздух, словно крыльев мах.

Ах, старушка смерть лихая потанцуем что есть сил,

Чтоб холодный пот с нас градом по спине лицу катил,

Что бы свет нам стал милее, были ближе облака,

Потанцуем, не жалея, наши бренные тела.

Что потом? Не так уж важно. Важен каждый миг теперь.

Надоела мне старуха, её выставлю за дверь.

С нею встретиться успеем, не минует нас постель.

Но пока прощай лихая, лучше позже, не теперь.

Руководитель группы имеет право рассматривать стихотворения как учебные.