10. Конец труда и начало капитала
Конец всегда имеет одну из двух форм. Либо он хороший, либо плохой. Судя по ощущениям и наблюдениям, нас всех или почти всех ждёт плохой конец. Но он всё же будет очень хорошим, если верить статистике, речам государственных лиц, гаданиям цыганки, астрологическим прогнозам и картам таро. Интересный может получиться гибрид. Хотелось бы дожить и посмотреть.
Очень интересно узнать, как сложились такие странные с точки зрения морали и логики отношения труда и капитала. Для этого нужно погрузиться во тьму тысячелетий. Нельзя утверждать, что буквально так всё и происходило, но по смыслу как-то ничего другого и не выстраивается. Полезное для самообразования знание. Конечно, кому это интересно, а кому наплевать каким фокусом обчищаются у него карманы через торговлю, то такое можно опять пропустить.
Сначала было натуральное хозяйство, в котором человек делал всё для себя сам. Но вот ему пришло в голову, что это довольно обременительно и почему бы людям племени не объединиться бы в работе и не делать бы каждому что-то одно, что он умеет лучше и быстрее других, делать это для всех, а потом менять это на сделанное другими. Оказалось, что это очень здорово. Родилась Система разделения труда – СРТ.
Высвобождается время, за которое можно сделать ещё предметы. Но вот куда их девать? Можно обменять на что-то у другого племени. Но вот проблема. Если тратить время на дальние походы к другим племенам, то не останется времени на дополнительное производство. Но вот если выделить специального человека для доставки и обмена, то тогда все в порядке. Выделили человека и назвали торговцем. Определили ему долю в общем труде, который стал включать в себя ещё и транспортировку с продажей. Нагрузили его предметами, назвали их товаром и отправили в путь. Родился бартерный обмен, добычу от которого делили между всеми.
Затем появились деньги для облегчения товарообмена, растущего по объёму и отдаляющегося по территории. Вот тут-то всё и началось…
Обмен стал происходить уже не товар на товар из рук в руки, а назначенная в деньгах цена на цену. Торговец быстро смекнул, что если он назначит цену на товар больше той, ради которой его послали племенные трудяги и её заплатят, то соплеменникам можно отдать лишь то, на что те рассчитывали, а разницу в дополнение к положенной ему доле оставить себе, как премию за оборотистость. Ведь если бы не эта оборотистость, то и дополнительного дохода не было бы. Стало быть, бонус принадлежит торговцу. Вот тебе и нежданный источник богатства.
Логика вполне понятная и кажется убедительной, если бы не одно “но”. Все было бы в порядке, если бы торговец продал товар, который сам и сделал. Но он ведь продал то, что сделано другими и механика этой процедуры совсем иная, чем логика торговца и попробуем в ней разобраться.
Иноплеменники, покупавшие товар у нашего посланца платили цену за сам товар как вещественный объект. Им и в голову не приходило оплачивать оборотистые способности торговца. Если бы он заявил, что вот, мол, племенная цена товара, а вот моя добавка к ней за то, что я решил продать его вам дороже, то ему за этот запрос не только бы не заплатили, но и, наверное, вздернули бы на ближайшем дереве за наглость. Ведь оплата его работы есть забота тех, кто его послал и уже входит в цену товара. Но поскольку покупателям предъявлена якобы товарная цена племени, то они без звука её и заплатили, и именно она вся должна бы являться собственностью производителей, пославших торговца, которые на радостях поделились бы дополнительным прибытком с торговцем, и всё было бы гладко.
Но поскольку торговец нарастил цену, а из корысти добавку дохода не внёс в актив племени, оставив себе, то стало происходить следующее. Ведь торговца посылали не ради привоза в племя денег, а ради привоза заказанных товаров, которых в племени нет. Стало быть, на вырученные деньги должен быть куплен нужный товар и привезен в племя. Почему бы и нет? Это очень просто за исключением одного вдруг возникшего и как бы “мелкого” обстоятельства.
Продавцы-представители иноплеменников, взвесив цену и практические свойства проданных им товаров, пришли к заключению, что их равноценные по потребительским свойствам товары должны стоить не меньше. То есть они оказались не глупее нашего хитреца и предложили ему свой товар тоже по завышенной, чем все издержки цене. Если бы наш торговец купил его для соплеменников на все имеющиеся у него деньги, то племя как раз и удовлетворило бы свои ожидаемые потребности, ради которых его и посылало.
Но суть проблемы в том, что торговец не потратил на нужды племени свою заначку, и денег против иноплеменных товаров оказалось меньше, чем нужно для их полного выкупа и удовлетворения племенных заказов. Заказы были выполнены частично с дефицитом именно на сумму заначки торговца. Привезя товары в племя, торговец объяснил, что, де, он постарался и продал товар дороже, что является исключительно его заслугой, и поэтому разницу он оставил себе. С другой стороны, иноплеменные гады-торговцы вдруг взвинтили цены и, что делать, пришлось привезти на племенные деньги меньше товара, чем планировалось.
То есть торговец не ставит рост цен на иноплеменные товары в зависимость от наценок на свои. Тогда как на самом деле чужой рост цен как раз и вытекает из них. Торговец попросту надул своих соплеменников, присвоив часть их денег через древне-рыночные сделки, сути которых трудяги племени так и не поняли. Как, впрочем, не понимают и сейчас тех же самых, старых как мир махинаций, результат которых мы сейчас именуем инфляцией.
Как в древности, так и в современности трудяги нисколько не задаются вопросом: “Если излишне включенные в цену деньги (превышающие все издержки) в любом случае заплачены покупателем именно и только за суммарные потребительские свойства товара, созданного трудом множества людей, то с какой стати торговец изымает их как оплату исключительно только его личного труда?”
В любом случае, какова бы ни была степень “оборотистости” торговца в накрутке цен, добавку он получает за свойства товара, а не свои таланты и поэтому она должна распределяться среди всех причастных к появлению товара на свет, включая транспортировку и продажу.
Торговец, прицепив свою оборотистость к вещам, принудительно вынуждает её оплачивать и аргумент, что никто не заставляет потребителя покупать, скажем, хлеб по завышенной цене не более чем лукавство и демагогия. Не купить невозможно – умрёшь с голода. Так же и с другими вещами. Они тебе необходимы, а сам сделать их не можешь. Таковы издержки СРТ в её историческом состоянии.
Дальше всё покатилось по накатанной дороге. Заначка позволила торговцу уже не отчитываться ни в чём перед соплеменниками. Он стал выкупать товары у них и перепродавать, не завися уже ни от кого. Дальше захотелось большего. Для продажи желательно получить товар как можно дешевле для торговца, но с теми же ценными товарными качествами.
Это оказывается очень просто сделать, если не трудящиеся будут назначать цену в соответствии со своими затратами, а торговец будет её назначать в соответствии со своими аппетитами. Для этого достаточно нанять работников, снабдить их инструментами, а вождя племени подкупить импортной шкурой, чтобы он издал указ, о принадлежности всего сделанного только владельцу инструментов.
Эта схема, по сути, не изменилась за тысячи лет и одинаково существовала и при рабовладении, и при феодализме. Также она продолжает существовать и при капитализме, и при социализме. Разница лишь в вариациях распределения изъятых у трудящихся средств, но механика изъятия, по сути, везде одна и та же.