Дворец мотылька (9872 зн.)

Владимир Колышкин

Дворец мотылька

(глава из ненаписанного романа)

На этот раз Грэгор очнулся за мусорными контейнерами. Он поднялся на ноги, покряхтывая от боли в стылых мышцах.  Осмотрел себя – драный свитер, замызганные джинсы, на грязных руках были столь же грязные митенки. Среди нечистот из гниющих объедков и обрывков газет он увидел треснутое автомобильное зеркало в аэродинамической оправе, с обломанным кронштейном, из которого торчали оборванные провода.

 Он поднял зеркало и взглянул на свое отражение, рассеченное трещиной. На Грэгора глянула ужасная образина: опухшая от систематического пьянства, заросшая свалявшейся бородой и столь же грязными волосами, не знавшими расчески.

 Что ж, в череде бесконечных миров, такой вариант его жизни еще не самый ужасный.

 Обычно, когда он силой воли переносил себя в одну из параллельных реальностей, где существовал его двойник, он сохранял контроль над обстоятельствами. Но вот, кажется, впервые обстоятельства превышают его силу воли. И то сказать, какая сила воли может быть у бомжа? А он наверняка бомж, судя по виду и по огромной квадратной сумке, которая стояла рядом с ним.

 У сумки имелись маленькие колесики, но катить ее было неудобно. Грэгор попытался поднять сумку за две длинные лямки и едва оторвал поклажу от земли. Закинуть лямки на плечо не удавалось. Проклятая сумка раскачивала его и норовила свалить с ног. Грэгор понял, что пьян и совсем обессилил.

 Взяв себя в руки, насколько это было возможно, он поволок сумку по асфальту. В мозгу сквозь хмельной туман отчаянно билась мысль, что он влип, как муха в липкую ленту. В этой реальности ему делать нечего. Но удрать отсюда он не сможет. Его пропитанные алкоголем мозги похожи на гнилое болото, которое засасывает все волевые порывы души.

  Он потерял способность сосредотачиваться, а без концентрации внимания, ментальная телепортация невозможна. Неужели он обречен теперь на жалкое существование– без жены, без детей, без дома...

 Грэгор попытался воспользоваться информацией нынешней своей личности, но "увидел" лишь какие-то обрывки воспоминаний, какие-то разборки с такими же горемыками , как и он сам, кровавые драки за полбутылки виски, моменты униженного попрошайничества, презрительные взгляды прохожих. Побои от подростков, особенно чернокожих.

 Грэгор бросил сумку и остановился у пожарной колонки. С трудом повернул тугое колесо крана. Струя воды выплеснулась на его пыльные стоптанные ботинки. Скинув драные вязанные перчатки, он подставил руки под холодную струю и стал пригоршнями бросать воду себе в лицо. Потом подставил голову и чуть не захлебнулся. В мозгах сразу наступило относительное прояснение. От холодной воды ломило темечко, но он упорно вертел головой под струей, глотал ее, отплёвываясь, сморкаясь и кашляя.

 Грэгор выпрямился. Он чувствовал себя почти трезвым. Сейчас или никогда. Грэгор сосредоточился, для этого ему пришлось стиснуть зубы и сжать кулаки.

 Наконец он почувствовал "приход". Сейчас будет скачок. В груди между сердцем и горлом стало горько и тепло, и тело ахнуло в пропасть.

 Секундная невесомость сменилась ударом по ступням. Он не устоял и упал, но, к счастью, в кресло. Довольно мягкое, кожаное, вращающееся, по виду офисное. Перед ним находился стол, какие бывают у преуспевающих бизнесменов.

 Оглядев себя, Грэгор увидел на своем теперешнем теле добротный костюм, наверняка от известной фирмы. Черные штиблеты с загнутыми носками, очевидно, последний писк здешней моды. Горло стягивал галстук скромной расцветки, но стоивший, конечно же, приличных денег. Твердый воротничок рубашки упирался в гладко выбритые щеки.

 Оглядев кабинет, – а это был, судя по всему, его рабочий кабинет,– Грэгор заметил на одной из стен большое зеркало. Подошел, оглядел себя. Элегантный молодой мужчина отразился в чистом без единого пятнышка стеклянном овале, обрамленном в дорогущую золоченую раму. Этот вариант Грэгора испытывал тягу к роскоши. Что ж, видимо, имел право и возможности.

 Особенно было приятно осознавать, что этот Грэгор уж наверняка управляет обстоятельствами жизни. И сосредоточиться для него не представляет труда.

 Еще бы! Наверняка ему каждый день приходится решать непростые вопросы бизнеса. Кстати, в чем состоит поле его деятельности?

 Он вернулся к столу и осмотрел оргтехнику. Компьютер, довольно допотопной конструкции со стеклянным кинескопом, выдавал эпоху середины 90-х. Впрочем, здесь годы могли и не совпадать с ходом истории в его мире.

 Коммутатор тоже был старинным. Для пробы Грэгор нажал одну из клавиш и стал ждать, что будет. Но ничего не происходило, и тогда он сказал: "хэлло!"

 "Слушаю вас, мистер Уоккер?"– голос из аппарата был приятным и наверняка принадлежал молодой сексопильной секретарше.

 – Э-э-э (как бишь ее зовут?) и сразу пришел ответ из незамутненного сознания мистера Уоккера – Кэролин... зайдите ко мне...

 – Сею минуту, сэр.

 Блин, сэр! Я важная птица? Грэгор все же решил, что должен знать, чем занимается Грэгор Уоккер местного разлива? И на него тотчас вывалилась лавина контрактов, переговоров, выгодные и не очень сделки с недвижимостью (ах, вот оно в чем дело), какой-то не совсем честный договор с неким Маркузе, который пойдет по миру с протянутой рукой, если все выгорит, как задумано, а он, Грэгор Уоккер, отхватит изрядный куш.

  Кстати, почему я решил, что его тоже зовут Грэгор? А может ему дали другое имя. Но ясное сознание подсказало, что Уоккера зовут Грэгор, а вот младшего брата – Артуром. Оказывается, в этой реальности у него есть младший брат...

 Вошла секретарша Кэролин. Она было воплощением всех женских достоинств – высокая, стройная блондинка с голубыми глазами. Ее осанке и походке могла бы позавидовать царская дочь.

 У Грэгора перехватило дыхание, в горле застрял комок с острыми шипами. Хорошо бы хлебнуть чего-нибудь высококачественного.

 – Слушаю вас, мистер Уоккер...

 – Кэролин, а что мы сегодня вечером делаем?

 – В каком смысле?– Кэролин растерялась, – или вы имеете в виду расписание на вечер?

 – Ну да... я это и имею в виду...

 – В пять часов у вас встреча с мистером Зебелем-младшим.. – Кэролин как-то неловко кашлянула.

 – Вот как? – важно сказал Грэгор. – И что ж мы должны обсудить? Что-то я запамятовал...

 И вдруг на него накатило видение: потное лицо Джеда Зебеля. Темная прядь закрывала один глаз. Его ярко-красные губы и гибкое обнаженное тело...

 – Сэр, я не в курсе ваших дел с Зебелем-младшим, он просто ваш друг... – Кэролин опять кашлянула, будто сдерживая тошноту.

 "Черт подери! – подумал Грэгор, да ты, братец, гомосек в этой реальности! Какккая мерзость! Вот уж никогда не замечал за собой такой склонности. Эко куда меня забросило. В очень крайнюю реальность.

 – Вот что, – решительно сказал он, – к черту приятелей, а почему бы нам с вами не пойти куда-нибудь... э-э-э... куда у вас здесь ходят?

 Грэгор спохватился, что показал незнание здешней обстановки, но быстро поправился.

 – Я тут совсем отстал от жизни. Все дела, дела... Вы б сводили меня куда-нибудь.

 – Вы хотите за мной ухаживать? – напрямую спросила секретарша, впрочем, может, у них здесь так принято.

 – А что, нельзя? Вы, разве, не свободны? В смысле, вы не замужем?

 – Вы шутите?

 – Отнюдь

 – Тогда насмехаетесь. Это очень обидно, я такого не заслужила.

 Кэролин готова была расплакаться.

 – Господи, господи, что такое случилось? Чем я вас обидел?– засуетился Грэгор. – Присядьте, давайте выпьем. У нас есть что-нибудь выпить?

 – Вон в том шкафу ваш бар, указала Кэролин.

 Грэгор подошел к шкафу. Подергал дверцы. В одном отделении лежал револьвер приблизительно 37 калибра. Грэгор машинально отвернул барабан, гнезда были забиты патронами. Эта штука пригодится, подумал он и положил револьвер в карман. Открыл другую дверцу, и там, в зеркальном калейдоскопе отраженная и реальная, рядами стояла батарея бутылок выпивки самого высшего качества.

 – Вы пьёте "Дом Периньон"? – спросил Грэгор, поднимаю увесистую темную бутылку с золотой этикеткой в виде щита.

 Кэролин удивленно смотрела на него во все глаза. "Черт побери, что я опять делаю не так?" – подумал новоявленный хозяин кабинета. И решил идти напролом. Взял два хрустальных бокала, прошел в зону отдыха, где стояли стеклянный столик и три кресла, на одном из которых, на самом краешке неловко сидела секретарша.

 Он довольно удачно открыл шампанское. Разлил шипучую драгоценную влагу по бокалам. И предложил тост:

 – За наши новые отношения.

 Секретарша неуверенно взяла бокал, они чокнулись хрустально. Пригубили.

 – Так чем же я вас обидел, милая Кэролин?  – спросил Грэгор, держа бокал навесу, и вспомнил, что забыл положить лед. Но искать, где лед, значит опять показать свое незнание местных реалий. Ладно, сойдет и так. Надо бы вообще себе коньяку налить. А эта шипучка для девушек.

 – Вы меня удивляете, сэр. Будто вы не знаете, что секретарши дают обет безбрачия.

 "Нифига себе, у них тут обычаи", – подумал сэр.

 – Честно сказать, мне никогда не нравился этот обычай, – "признался" начальник и развил тему. – Разве секретарша не человек? Разве ей не хочется семейного счастья?

 – Но сэр, разве не вы самый активный профилист?

 – О да, разумеется, я самый ярый э-э-э... профилист. Но, знаете ли, порой приходит крамольная мысль, а правильно ли это... Вот вам, Кэролин, хочется семейного счастья?

 – Я как-то не задавалась этим вопросом... Меня всегда интересовало служение делу, долгу. Это так добродетельно.

 – Что ж, похвально, – похвалил босс секретаршу. – Я как профилист сторонник добродетели. Но иногда вам, секретаршам, тоже хочется немного тепла и ласки...

 Грэгор придвинулся к Кэролин, их колени соприкоснулись, и девушка не отодвинулась. Это хороший знак, подумал Грэгор и положил руку на притягательно круглое колено девушки.

 – Вы хотите, чтобы я разделась?

 – Хм... Хочу.

 Кэролин встала и, скрестив руки, взялась за подол своего легкого платья и одним движением сняла его через голову. Бросила платье на кресло, поправила прическу. После чего расстегнула черный бюстгальтер и бросила его на скинутое платье.

 Грэгор стоял, раскрыв рот, и от удивления чуть не вылил шампанское себе на брюки. Между тем Кэролин сняла трусики, после чего уселась обратно в кресло и взяла в руки свой опустевший бокал.

 – Может выпьем что-нибудь покрепче?– предложил Грэгор, учащено дыша.  – Коньяк?

 Кэролин кивнула, Грэгор встал, открыл бар. И тут вдруг дверь кабинета обрушилась на пол. И в помещение вошли трое. В центре толстый приземистый субъект лет 50-ти с гладко прилизанными остатками волос. С толстыми губами и свернутым набок носом. Субъект был одет в мешковатый коричневый костюм. Однако толстая шея была без галстука. Белая рубашка расстегнута чуть ли не до пупа. Курчава волосатость груди говорила о темпераментном характере субъекта.

 Двое других были типичными громилами-телохранителями.

 – Уоккер!– с порога заорал коричневый босс. – вздумал надуть меня?! – Бонди? Джупа? – обратился он к своим парням, – поглядите на этого хлыща.

 Он тут шампанское пьёт, кувыркается с бабой, думает хорошее дельце обстряпал. Провел вокруг пальца глупого Маркузе. Да я не настолько глуп, как тебе хотелось бы. Джупа, займись его бабой, А ты, Бонди, переломай для начала ноги этому уклюмистому педукасту .

 У Бонди в руках откуда-то появилась бейсбольная бита. Грэгор вынул из кармана револьвер и, не целясь, выстрелил сначала в Бонди, потом в Джупа, и под конец в толстое брюхо Маркузе.

 Когда пороховой дым рассеялся, все трое лежали без движения. Вернее, четверо. Кэролин была в обмороке.

 "Пожалуй, самое время отсюда делать ноги, пока они целы", – подумал Грэгор. И с легкостью, даже особо не напрягаясь, ушел в ментальный джампинг.

  Конец главы.