Всегда отдавай долги (9712/8211)
(Из цикла «Семейка Боманц)
I
Яков устало брёл по дорожке, посыпанной битым красным кирпичом, слегка приволакивая правую ногу. Можно было бы, конечно, найти путь и покороче, но домой он вовсе не торопился. Ну как, домой... Назвать домом хибару кладбищенского сторожа, язык не поворачивался. С другой стороны, старший Боманц, его отец, прикипел душой к этой развалюхе так, что даже саму мысль "вытащить его оттуда" Яков давно отбросил, по причине несбыточности. Впрочем, это у них наследственное. Дед, так же коротал свой век. Примерно там же его и закончил. Говорят, что не совсем добровольно. Но в семье на эту тему, сколько он себя помнил, было наложено табу. Вот он и не спешил на встречу с неизбежным: просто тянул время.
Пропетляв ещё немного меж источенных ржавчиной оградок, охраняющих неведомо от кого покосившиеся кресты и обелиски со звёздами, он вышел к южному приделу часовни. Солнце клонилось к закату, и работяги, второй день кряду возводившие леса вокруг здания, уже сворачивали свои манатки. Кто-то из знакомцев, увидав Якова, приветственно помахал рукой, приглашая к вечернему "чаепитию". Тот только отмахнулся и, не сбавляя шагу, свернул на бывшую центральную аллею, ведущую к главным воротам. Там, за оградой, почти у самого входа, и находился его "дом", едва различимый отсюда, из-за разросшегося без надлежащего присмотра молодого осинника.
Почти всё тут теперь стало бывшим: бывшая часовня, бывшее кладбище, бывшая аллея и бывший приходской священник, нынче разжалованный в рядовые послушники за неподобающее поведение, в смысле - он сам. Ну и бывший кладбищенский сторож, куда же без него. Бывший сторож - это его отец, Митрофан. Даже страна - и та бывшая.
Недавно, правда, ему посулили существенное повышение по службе, хотя какое именно, он пока не знал. В руке Яков до сих пор сжимал пластиковый прямоугольник - визитку, которую всучила ему одна, очень даже симпатичная, особа. Она же и ждала его завтра в офисе какого-то фонда, который зачем-то собрался реконструировать старое кладбище: тут живым житья нет, а они о мёртвых. Странные они, эти немцы.
Вообще-то дом - самый настоящий, каменный, немного мрачноватый, но свой - у него был. Стоял тот на самой окраине Навинска, рядом с дюжиной таких же, словно разом выпавших из другого времени. Но жить там одному, особенно после смерти матери, Якову стало совсем невмоготу.
Отец, уже тогда частично потерявший связь с реальностью, месяцами пропадал на кладбище, обустраивая чужие и никому, кроме него самого, не нужные могилки. - "Пускай я уже ничего не могу сделать для живых", - твердил он в ответ на любые расспросы, - "Так хоть мертвым помогу: долги всегда нужно возвращать". О каких именно долгах шла речь, до сих пор так никому выяснить и не удалось. Сам он врачам показываться категорически отказывался. Приходивших же - к себе не подпускал. Видя такое дело медицина, в лице главврача местной психушки, умыла руки и старого Митру, как за глаза все его звали, наконец-таки оставили в покое.
Чтобы быть поближе к отцу - просто так: на всякий случай - Яков выхлопотал себе в мэрии разрешение и занял одно из пустующих зданий рыбацкой артели, заброшенная база которой находилась совсем неподалёку от кладбища: почти на берегу Затона. Каким-то чудом там сохранилась трансформаторная подстанция, и даже высоковольтный кабель, протянутый от гаражного кооператива ещё в восьмидесятые. Лес и вода тоже были рядом: почти идеальные условия для современного отшельника, каковым он, по сути, и являлся.
II
Отец определенно был дома. Сквозь неплотно прикрытые входные двери доносилась знакомая мелодия, кажется что-то из Остина... Да. Определённо, это были "Голубые небеса". Кто-то из многочисленных родственничков, при первой же возможности ринувшихся в райские кущи исторической родины, оставил Митрофану довоенный, но всё ещё исправно работающий "Телефункен". Вот старик и подсел на какой-то ретро-канал, где крутились, в основном, джазовые шлягеры 20-30-х годов прошлого века, штатовские.
Это было хорошим знаком: когда отец слушал радио, его, обычно отпускало. Глаза, из безразлично-стеклянных, становились почти человеческими. А главное, тогда с ним можно было разговаривать.
И правда: Митра сидел в кресле напротив окна и мерно покачивался в такт музыке. Когда за спиной Якова хлопнула дверь, скрипнув напоследок несмазанными петлями, тот, не поворачиваясь, махнул рукой в воздухе - проходи, мол, присаживайся. Всё, как обычно. Почти.
В комнате определенно ещё кто-то был. Яков ощущал это присутствие, буквально, кожей: ему вдруг сделалось зябко, а волосы на открытых до локтей руках, самопроизвольно зашевелились. Но глаза утверждали обратное: никого тут больше нет. Да и где можно спрятаться в почти пустом помещении, размерами три на пять метров? - "Нервишки, что ли, опять пошаливают".
Он уселся на топчан, втиснутый в самый угол с другой стороны стола, и тоже уставился в окно. Там, на ветке, где отец зимой обычно вывешивал кормушку для птичьей мелочи, сидела здоровенная ворона и, казалось, определенно тоже чего-то ждала. А может это был ворон, или грач - орнитология никогда не была сильной стороной Якова.
Когда немного слащавый, но чертовски приятный голос певца умолк, отец неожиданно резво потянулся к радиоприемнику, но, вместо того, чтобы его выключить, как подумал было Яков, тот с силой хлопнул по деревянной крышке: - Пора тебе, сынуля, наконец-таки, познакомиться с собственным дедом.
Если бы Боманц-младший не сидел уже, то сел бы точно.
Сначала ему показалось, что в воздух поднялся просто столб пыли, коей вокруг было в избытке. - "Но ведь столбы пыли не двигаются самостоятельно, не меняют форму и не разговаривают, нет?"
Нечто плавно опустилось на пол, и, как ни в чем не бывало, уплыло в самый темный угол комнаты, где и застыло, приняв вид сухопарого священника в пасторских одеждах и с книгой в руках. Лицо вот только оставалось немного смазанным, словно оно пока не решило, как ему выглядеть.
- И как это понимать, папуля? – Еле слышно просипел Яков, преодолевая спазм ужаса, сдавливающий горло.
- Гм. А ты молодец. Не сильно испугался. Вот я, в своё время… Впрочем, давно собирался тебя посвятить в это дельце, да всё откладывал, думал, мол, куда спешить, зачем ребёнка травмировать, успеется. То одно, то другое. Отговорки. Но, как говорится, час мой пробил, отступать больше некуда, вон и проводник уже пожаловал. - Отец ткнул узловатым пальцем в давно не мытое оконное стекло.
Птаха, если это конечно была она, подняла голову, оторвавшись от ковыряния в перьях, и посмотрела прямо в глаза Якову. Как ему показалось, даже с некоторым вызовом. Затем кивнула головой, словно подтверждая сказанное, и вернулась к прежнему занятию.
Всё, что знал младший Боманц о деде, вмещалось в несколько слов: жил, был сторожем, никого не трогал, пришли за ним, как за многими тогда: немецкие корни и всё такое, зашли, но никто не вышел: сгорела хибарка, со всеми, кто в ней находился. Сторожку потом отец отстроил. А вот ни деда, ни даже его костей, ни костей его гостей, так никто и не нашёл.
- Так как же это... - Начал было Яков, но тут вмешалось оно. - "Прости, внучек. Мы с тобой ещё успеем наговориться, а вот Митре уже совсем чуть-чуть осталось - пусть скажет, что успеет". - От этого шелестящего голоса, раздающегося прямо в голове, Якова охватило полнейшее оцепенение. Но слух, слава Иссу, остался.
- Тот, кого ты видишь, он, конечно же, твой дед. Но не только. И даже не сколько. Так случилось, что еще в гражданскую, довелось ему спасти одного молодого Ганса. Неважно, как того звали на самом деле. Важно то, что при нём оказалась одна занятная вещица - Книга. Вот её-то, свою единственную ценность, немчик и отдал деду в знак благодарности. Как оно всё сложилось бы дальше, не напиши один умник в нужное местечко, мол, шпиёны одолевают, нет сил терпеть боле? Не знаю. Как не знаю и что тот гусь накорябал на самом деле. Но, видать, письмишко дошло-таки куда следует. Команда поступила: исполнять. И корчевать бы твоему деду деревья в тайге дремучей до скончания лет, если бы не Книга.
- Но... - Снова попытался было влезть Яков.
- Не мешай, а то не успею. - Отец перевел дыхание, которое показалось подозрительно хриплым. - В общем, книга та оказалась вовсе не книгой, а, как бы это сказать...
- «Инкапсулированной внепространственной сущностью. Вы их ещё заблудшими душами называете», - вмешалось нечто.
- Неважно. - Отца действительно начало лихорадить: кровь отхлынул от лица, и оно сделалось совсем бледным, на лбу выступила испарина. Да и дышал он уж как-то через раз и слишком часто. - Важно то, что он, - отец с трудом оторвал руку от стола, и указал на мерцающую сущность, - отдал долг деду. Не личный свой долг, а долг того немчика, которому сам он, видимо, тоже был чем-то обязан. Для этого ему пришлось раскрыть свою сущность, что, как потом оказалось, для него было почти смерти подобно. Но он сделал это. Спас деда. Правда, телом пришлось пожертвовать. Только благодаря этому выжил я, а ты - появился на свет. Свой долг я уже отдал сполна. Теперь - твоя очередь, сы...
III
- "Почти успел", - снова зашелестел голос. - "Не держи его, отвернись и отпусти".
Яков не сразу сообразил, что от него требуется, и обернулся в угол, чтобы переспросить, но там уже никого не было. Повернувшись к столу, он чуть не подавился криком: отец тоже исчез и только пылинки, сверкая на солнце, медленно опускались на освободившееся место.
Нечто большое и серое мелькнуло за окном, чиркнув краешком крыла по стеклу, и тут же сгинуло, словно растворясь в лучах заката.
Яков остался совершенно один. Почти. Ведь у него теперь имелся этот не до конца погашенный долг, который, правда, пока не понятно было кому и как отдавать.
И тут приемник ожил. - "Снова Остин", - подумал Боманц-младший, пересаживаясь в кресло.
Есть кое-какие вопросы-непонятки у меня, но я думаю, что они легко разрешаются. Запас в объёме текста есть, да и время тоже — по понедельник. Если успеем, материал пойдёт в Ступени № 10. Он поступит в продажу аккурат в день Победы — 9 мая ))
Будем решать вопросы здесь или в личной переписке?
Чисто творческие — можно и тут. Для остального существует личка. Если мало — моя рабочая почта должна быть, ну, или будет, в профиле.
Необходимо пояснение. Скажем, в финале, что Яков теперь понял причину такой верности месту и теперь сам никуда отсюда не уйдёт.
— Кто-то из знакомцев, увидав Якова, приветственно помахал рукой, приглашая к вечернему «чаепитию». Тот только отмахнулся
Этот эпизод указывает на то, что Яков всё же иногда принимал приглашение на «чаепитие». Иначе его бы никто не приглашал. Поясните причину его отказа в этот раз.
— В руке Яков до сих пор сжимал пластиковый прямоугольник — визитку, которую всучила ему одна, очень даже симпатичная, особа.
Встреча закончилась только что, пять минут назад? Из текста это не следует.
Может быть — в кармане?
— Она же и ждала его завтра в офисе какого-то фонда, который зачем-то собрался реконструировать старое кладбище: тут живым житья нет, а они о мёртвых.
Где нет житья живым? У него же есть квартира. Даже дом. В Навинске. И отцу есть где жить.
— Отец, уже тогда частично потерявший связь с реальностью, месяцами пропадал на кладбище
Так он же жил в сторожке кладбища!
— О каких именно долгах шла речь, до сих пор так никому выяснить и не удалось. Сам он врачам показываться категорически отказывался.
Не совсем понятен переход от долгов к врачам. Сумасшествие означает недееспособность. разве отец был умственно неполноценным, недееспособным?
— И правда: Митра сидел в кресле напротив окна и мерно покачивался в такт музыке
Повествование идёт «почти» от Якова. «Митра» здесь не очень уместен. Скорее – «отец».
— И как это понимать, папуля?
Не уверен, что «папуля» подходит. Они оба уже достаточно взрослые люди.
— сгорела хибарка, со всеми, кто в ней находился.
Члены семьи сгорели? Гости? Собутыльники? А как отец Якова спасся?
— слава Иссу – это опечатка или?..
— еще в гражданскую, довелось ему спасти одного молодого Ганса
Тогда уж лучше в Первую мировую, наверное.
— Да и дышал он уж как-то через раз и слишком часто.
Простите, либо через раз, либо часто.
— Неважно. — Отца действительно начало лихорадить: кровь отхлынул от лица, и оно сделалось совсем бледным, на лбу выступила испарина. Да и дышал он уж как-то через раз и слишком часто. — Важно то, что он, — отец с трудом оторвал руку от стола, и указал на мерцающую сущность, — отдал долг деду. Не личный свой долг, а долг того немчика, которому сам он, видимо, тоже был чем-то обязан. Для этого ему пришлось раскрыть свою сущность, что, как потом оказалось, для него было почти смерти подобно. Но он сделал это. Спас деда. Правда, телом пришлось пожертвовать. Только благодаря этому выжил я, а ты — появился на свет. Свой долг я уже отдал сполна. Теперь — твоя очередь, сы...
Вот это самый сложный и важный для меня участок. Я запутался кто здесь кто. Расшифруйте, плиз, уточните: призрак — это дед, Ганс, кредитор или ещё кто?
— И тут приемник ожил. — «Снова Остин», — подумал Боманц-младший, пересаживаясь в кресло.
Интересный финал. Но уверен ли автор (вы) и Яков, что он успеет за свою жизнь полностью расплатиться с долгом? Есть ли у него преемник на всякий случай?
Артём, я никоим образом не желал тыкать вас носом в какие-то несоответствия. Но я как читатель не хочу разгадывать шарады. Я хочу думать не над загадками и шифром, а над философией рассказа. Написал я здесь немало, но на самом деле на исправления потребуется гораздо меньше времени и места. И даже если вы несколько выйдете за рамки объёма, не тревожьтесь, лишнее уберём.
Я это сказал по одной простой причине: мне, как читателю, последующие объяснения автора абсолютно не нужны. Я должен всё понять сам. Из текста.
Я только за! ))
Попробую присоединить «рабочую версию» в виде отдельного файла и посмотрим, как оно пойдет. Потом будем думать дальше.
1)Согласен
2)Об этом говорится в тексте: сначала «отказ», вызвавший у вас вопросы; затем «внутреннее брюзжание» где муссируется слово «бывший» — "бывший приходской священник, нынче разжалованный в рядовые послушники за неподобающее поведение, в смысле — он сам"; вот она и причина; упоминание о «симпатичной особе» как бы намекает и усугубляет. На мой взгляд тема несостоявшегося «чаепития» раскрыта довольно подробно (пропорционально общего объема)
3)Согласен. Переместим в карман
4)Говоря о «житье» имеется ввиду «жизнь», а не «жильё»; это ремарка двойного назначения: а)подчеркнуть непонимание Яковом мотивов немецких товарищей (классика же: зачем Правительство тратит деньги на (космос, оборону..) когда (народ бедствует, голодает...); б) добавить ещё один штришок к его характеру: немного брюзга (типичный стареющий холостяк с интеллигентской подкладкой: околоцерковное воспитание и всё такое...)
5)Тогда (когда был жива мать) ещё не жил, а пребывал и пропадал (уехал на рыбалку и задержался на месяц, ушел в гараж и не вернулся… из серии: страсти мужчин, не понятные никому, кроме них самих (вероятно). Наверное следует обыграть это по другому.
6)Согласен. Тема «крыши» не раскрыта. Да. По мнению медиков, у отца действительно имелись проблемы психологического характера; вот они — медики (а какие стуктуры очень часто сотрудничают с медиками данного профиля все мы знаем) очень хотели изучить этот феномен и разобраться, что это: начальная стадия шизофренического раздвоения личности с последующей окончательной деградацией, или же какая-то форма диссоциативного расстройства идентичности (мультиличностный синдром — множественные миры Миллигана); очень им это было интересно… А кто любит психиатров?
7-8) Согласен
9) В тексте сказано «пришли за ним, как за многими тогда: немецкие корни и всё такое, зашли, но никто не вышел: сгорела хибарка, со всеми, кто в ней находился» — очевидно (мне), что в сторожке находился дед и те, кто за ним пришли (38 год, примерно); семья же Якова, включая будущего отца (а на тот момент ему еще и 18 лет не исполнилось) находилась в своем доме, том самом, что потом достался Якову в наследство, как старшему из детей. Дух вместе с Книгой спасли душу деда, которая затем, вместе с этой «парочкой» перешли в «наследство» Митрофану-Митре: внешние проявления такого «соседства», как раз и заинтересовали психиатров (и не только). Согласен, что следует тут кое что прояснить и сделать очевидным не только автору но и остальным.
10) Нет. Не опечатка. У Якова были «несколько не традиционные отношениями» с церковью и церковными догматами, поэтому он позволял себе такое, «панибратское» отношение к извесной Персоне. Что именно смущает? Впрочем, проще, наверное, заменить на нечто более традиционное — «Слава Богу» и нет проблем. Хотя таким образом добавляется еще один штришок к харатеру персонажа («ревизионист»), и к состоянию «бывший»
11) Нет. Именно в гражданскую. Из текста не ясно, но действия происходят «почти на поволжье», довольно близко к Мурому. Наш городок расположен на одном из притоков Оки. В начале века на месте города было «работное поселение», население которого составляли выходцы из Пруссии (в каком-то там поколении). Осюда, частично, и интерес немцев к кладбищу. Ибо его наиболее старая часть — это именно Лютеранское (немецкое) кладбище. Там еще и церковь была… Упомянутые «кресты и звёзды» уже из советского периода истории. Кладбище закрыли (для новых погребений) около 2000 года. А условный «Ганс», немчик, только подчеркивает, что это тоже был кто-то из своих: как оно и бывает на гражданской: один брат за белых, другой за красных; в общем спасение «немчика» из этой серии.
12) Согласен
13) Согласен: нужно расширить, углубить, а главное сделать более читабельным и понятным: ХУ есть КТО?
14) Нет. Ни автор ни Яков не уверены в том, что… Просто есть долг, и есть Долг (как служение), которые просто нужно отдавать или нести, не зависимо от… Относительно преемника… Дело в том, что нашу историю мы видим «как бы» глазами Якова, и всё происходящее — это именно ЕГО интерпретация увиденного. Как вы думаете, довольно древнему(более 500 лет) Духу (назовём его так), находящемуся в тесной связи с могущественным артефактом, коим Книга и является, способному проникать в человеческое сознание и «подчинять» его своей воле, стоит заботиться о мнении «какого-то» Якова при определении «преемника»? Совсем рядом идут совсем иные игры. А у Якова есть выбор: прикоснуться к чему-то большему, чем банальная судьба кладбищенского сторожа, пусть даже рядового служителя церкви, пусть даже нормального человека. Как вы думаете, что он выберет? Пока же он не совсем (совсем не) понимает происходящее, а просто следует сыновьему долгу (к вопросу о том, какие бывают долги; а есть ещё долг перед семьёй, друзьями, любимыми… несть им числа; «банальные деньги» тоже можно отнести к «проблемам долга», но это — всего лишь одна из его (долга) возможных граней, и далеко не самая главная).
1. В рассказе вообще не определено географическое положение и Муром нигде прослеживается.
2. Неважно, что было — это не документальный репортаж. Важно — как могло быть. Гражданская война у нас вообще не ассоциируется с немцами, есть всего две точки их идентификации — Первая и Вторая мировые. Либо это должен быть не немец, либо упоминание о нём вообще излишне. Достаточно того, что они сами были немцами, могли ими быть или что дед ухаживал за немецкими могилами.
3. Именно потому, что Яков почти «расстрига», не ясна причина его отказа от рюмки и компании.
4. «Зашли, но никто не вышел» — необходимо указать, кто именно не вышел, т.е. энкэвэдешники.
5. Ваш пункт № 14 меня не убедил.
6. Главное: я уже говорил, что вам не удастся давать пояснения всем читателям. Текст должен схватываться сразу, картинка должна рисоваться в голове читателя без «черновиков», с первого раза. «Интриговать» можно и нужно в сюжете, а не в описании места событий, характеров, имён и т.д. То, что очевидно для вас, может быть абсолютно непроницаемым для читателя, не имеющего в распоряжении ваших знаний или представлений. Читатель видит только то, что видит — что напечатано.
Увы, иногда приходится наступать на горло собственной песне и выдавать не только то, что хочется автору, но и то, что нужно читателю, чтобы он не блуждал в потёмках в мучительных раздумьях — о чём же хотел сказать автор?
Не усложняйте текст, это лишнее. Ищите компромисс, золотую середину.
Всё это и то, я непременно учту при подготовке следующей редакции, чем сейчас (почти) и занимаюсь.
Пояснения я разместил не как «отмазку» от ваших вопросов и замечаний, а для того, чтобы возможные читатели смогли получить некоторые ответы раньше, чем появится «исправленная и доработанная версия».
Спасибо за проявленное внимание (без шуток).
Классический случай несовпадения контекстов: автор «видит» одно, и считает (наивный): будто бы «всем всё и так очевидно», забывая, что «очевидное, буквально, не очевидно никому более, окромя его самого».
Кое-что я уже постарался пояснить выше. Требующее доработки будет доработано. Но, следует отметить, что тут речь идет, скорее, не о «переселении» душ, а об их «сожительстве» и «кооперации» на пути исполнения Долга (понимание которого, у каждого из персонажей, как и у нас с вами, может весьма и весьма отличаться).
Кстати, о контексте. Вы не обратили внимания на «дорожку из битого красного кирпича», а жаль. Если её соотнести с более известной «дорогой из желтого», то может кое-что проясниться: если «желтая» — это, условно говоря дорога «надежды», то «дорога из битого кирпича» — это определенно «символ разбитых надежд». Что где-то как-то и «сквозит» в тексте.
Ворона правильнее было бы назвать «вестником», тогда бы не возникла мысль о том, что именно он «уводит» душу отца. А вообще это почти явная отсылка к известному стихотворению Эдгара По, которое так и называется «Ворон (The Raven)».
Книга — древний артефакт: отчасти — батарейка, отчасти — книга заклинаний, отчасти — Книга Судеб; на самом деле — гораздо больше. Но тут и этого более чем.
Дух — бывший инквизитор, заблудшая душа (та, что по неведомой нам причине не вернулась в круг перерождений; конечно же — это настоящая и неземная (буквально) любовь; но это, как говорится — совсем другая история). Вообще, говоря о подобных вещах, всегда лучше ссылаться на «источник». В большинстве «душевных» случаев я руководствуюсь материалами товарища Ньютона — они не сильно противоречат «моей собственной картине мира», выглядят вполне «наукообразно», и, по моему мнению, ничем не хуже множества других «трактатов» и «учений» по данной теме.
Если совсем коротко, то в возможности прикоснуться к «тайнам мира» и выйти «за грани обыденности». Пояснения же по самой Книге смотрите выше.
Всегда отдавай долги (12064/10243, v 2.1)
«Но жить там одному, особенно после смерти матери, Якову стало совсем невмоготу.
О каких именно долгах шла речь, выяснить не удалось даже светилам местной психиатрии.»
Я знаю не понаслышке насколько это трудно делать самому автору, но это сделать необходимо. Для начала уберите все лишние пробелы после точек в конце абзацев. Немного, но сэкономите. Отсеките лишние красивости и сопутствующие, но ничего не добавляющие картинке слова и выражения, стоп-слова.
Разумеется, это могу сделать и я, но советую вам это сделать самостоятельно – это весьма полезный навык. И две рекомендации:
1. Необходимо придумать новое название, более подходящее. Одно-два слова. Максимум три.
2. Красавица Фиона здесь вообще не нужна – упоминание о ней отправляет читателя и героя по вожделенно-эротической дорожке, которая здесь ни к чему. А если бы вместо неё ему явился бы старый, лохматый дед – он отказался бы от жертвы и исполнения фамильного долга?
В анонсе указан объем — не более 12000 с пробелами. Почему теперь так?
А чем имеющийся заголовок не угодил?
Теперь об объёме: я говорил, что мы рассматриваем материалы, которые могут немного выходить за рамки требуемого.И если он подходит, мы либо предлагаем автору привести его в нужное состояние, либо делаем это самостоятельно.
А что по заголовку? И «более подходящее» — это к чему? Если к тексту, так ведь тема долга «она, как бы сквозная». Если к «профилю журнала», тогда в каком ключе «оно» должно работать? Навскидку: Призрачное неследие, Семейная тайна, Завещание, Сыновий долг…
1.Книга – это вовсе не то, чем она кажется
2.Почти как джин в лампе
3.Использовать Книгу, рискуя явить себя иным, могущественным и очень опасным существам, которые ищут её, вот уже несколько столетий по всему миру.
Дальше каждый может додумывать в меру своей…
Хотя буквы в ней тоже есть, даже несколькими слоями.
Впрочем — история Книги, это отдельная, и довольно продолжительная песня, особенно, если учитывать её весьма почтенный возраст…