Урок 70. Николай Оцуп

Поэтическая группа №6 "Путь в неведомое"

Урок 70. Николай Оцуп
Урок 70. Николай Оцуп

Сегодня мы вспомним одного из самых интересных «забытых» поэтов «русского зарубежья».
Представитель «Серебряного века» поэт, хорошо знавший Александра Блока и Николая Гумилева, с начала 20-х годов и до конца своих дней жил и творил в эмиграции.
Николай Оцуп - автор обширной философско-автобиографической поэмы «Дневник в стихах» и знаменитых «Петербургских воспоминаний». Вместе с Николаем Гумилёвым и Михаилом Лозинским был организатором воссоздания «Цеха поэтов», в издательстве которого вышел первый сборник стихотворений Оцупа, «Град» (1921).
Осенью 1922 года, в Берлине Оцуп содействовал переизданию трёх альманахов «Цеха поэтов» и выпуску четвёртого. Вскоре перебрался в Париж, где выпустил второй стихотворный сборник «В дыму» (1926), послуживший вступлением к следующему произведению Оцупа, поэме «Встреча» (1928).
В 1930 году основал журнал «Числа», посвященный вопросам литературы, искусства и философии и послуживший стартовой площадкой для множества молодых представителей русской эмигрантской литературы.

Вот, на мой взгляд, самые интересные стихи поэта.

«Я много проиграл. В прихожей стынут шубы…»


Я много проиграл. В прихожей стынут шубы.
Досадно и темно. Мороз и тишина.
Но что за нежные застенчивые губы,
Какая милая неверная жена.

Покатое плечо совсем похолодело,
Не тканью дымчатой прохладу обмануть.
Упорный шелк скрипит. Угадываю тело.
Едва прикрытую, вздыхающую грудь.

Пустая комната. Зеленая лампадка.
Из зала голоса — кому-то повезло:
К семерке два туза, четвертая девятка!
И снова тишина. Метелью замело

Блаженный поцелуй. Глубокий снег синеет,
С винтовкой человек зевает у костра.
Люблю трагедию: беда глухая зреет
И тяжко падает ударом топора.

А в жизни легкая комедия пленяет —
Любовь бесслезная, развязка у ворот.
Фонарь еще горит и тени удлиняет.
И солнце мутное в безмолвии растет.

1921

Как точно нарисована картина, как ярко – простыми словами - передано состояние человеческой души…

А все же мы не все ожесточились...

…А все же мы не все ожесточились,
И нам под тяжестью недавних лет
Нельзя дышать и чувствовать, не силясь
Такую муку вынести на свет.

Но где же свет? Над нами, рядом с нами
И в нас самих мерцает он порой —
Не этот, погасающий ночами,
А тот, незримый, не вполне земной.

Крепись, душа! И я почти смиренно,
Как друг, сопровождаю жизнь мою,
И вдруг забрезжит, и в иной вселенной
Себя я без испуга застаю.

Тогда-то изнутри слова и вещи
Я вижу, и тогда понятно мне,
Что в мир несовершенный и зловещий
Мы брошены не по своей вине.

И слышу я с отрадой лишь оттуда
Слова проклятий у глухой стены,
Которой мы — зачем? — отделены
От близкого, от истинного чуда.

1926

Как это «видеть изнутри слова и вещи»? Кто-нибудь может объяснить, растолковать мысль поэта?

Фрагмент из «Дневника в стихах»

…Лица воспаленные курсих,
Митинги, Перовская, Желябов,
Бомба и свисток городовых,
Тарантасы на волне ухабов,
Ссыльный, каторжный… Чита… Нарым,
Где живьем сгноят, а то прирежут.
Но отечества нам сладок дым.
Нас и вьюги завыванья нежат:
В царстве самодержцев и зимы
Выросли и закалились мы…

И еще:

...Человеку внутреннему внешний
Только внешними и предпочтен.
Как миндаль в цвету цвет кожи вешней,
А в душе к лицу лазури тон.
Много раньше полного разрыва
Двух в одной воюющих природ,
Та, которая властолюбива,
Но ведь не для вечности живет,
Первенство незримой уступает
(Весь тогда характер выступает).

Попробуйте расшифровать эту строфу. Какими «внешними» предпочтен? О каком «полном разрыве» говорит поэт? О каких «двух природах»?

Рекомендую в букинистических магазинах поискать книгу Николая Оцупа «Океан времени» (СПб, Дюссельдорф, 1993). Это наиболее полное из имеющихся зарубежных изданий.

RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...